БЕЛЫЕ СКАЛЫ

Глава 11

В Лучистой Поляне проснулись в тот день намного раньше обычного. Как только распахнулись со скрипом ворота, первыми во двор с блеяньем выбежали овцы. За ними появились козы, моргая заспанными глазами. Замычала корова. Тетушки и джинги, которые доили коров в соседних дворах, желая успокоить своих беспокойных подопечных, то и дело выпрямляли спины. Осторожно подвигали к белым передникам полные ведра, чтобы не пролились. Телята, чувствуя запах молока, протяжно мычали. В последний раз перекликнулись петушки, мол, на сегодня хватит. С насеста, квохча, посыпались куры. Утки и гуси искали под воротами пути, чтобы выйти на улицу. Потирая заспанные глаза, во дворе и у ворот кишели мальчишки с тонкими прутьями... Так началось утро первого дня, когда вышло стадо.
Через некоторое время стали открываться одни за другими ворота, на улицу стал выходить скот. Улицы, которые еще не успели отвыкнуть от ночной тишины, снова оживились. Начали оглушительно блеять овцы, потерявшие ягнят. Коровы, тоскуя по телятам, мычали, протягивая шеи к только что закрывшимся воротам. Тетушки, которые вышли выгонять скотину, принялись с жаром судачить, расспрашивать о жизни, словно они не встречались каждый божий день. Вся деревня, словно природа, проснувшаяся после долгого зимнего сна, встрепенулась и сразу ожила. Там, где улицы и переулки сливались вместе, щелкнула плеть, подавая знак, где собираться стаду. Коровы, которые за целую зиму истосковались, не видя друг друга, начали сбиваться в круг. Под их ногами болтались овцы, словно волны, туда и обратно. Козы же как всегда сохраняли достоинство, скучившись у бревен, наваленных у надворных построек, жевали кору осины. Другие ставили на только что обглоданное сочное тело бревен свое клеймо. Микэю еще не приходилось видеть сразу вместе так много скотины. Пока он дивился этому, крупнорогатые и кудрявошерстные, которые все продолжали прибывать с улиц, уже успели окружить его со всех сторон. Ему, конечно, теснота не понравилась, но выйти из этого окружения было тоже нелегко. Не успеешь не только шагнуть, но даже пошевелиться, то один, то другой из кудрявых начинает кричать на весь свет, мол, «бэ-э-эй, ты что, не видишь, что ли, куда лезешь».
Лишь когда стадо тронулось и дошло до конца деревни, Микэй улучил момент, чтобы выбраться. И тут же подивился, увидев вокруг себя простор, окутавшийся в теплый цвет, в милый цвет, который ласкал душу, щекотал горло. Ему еще не приходилось видеть такого  богатого, теплого и ласкового цвета. Раньше желанный мир, который звал его к себе, все время снился в белом цвету. Ему еще хотелось отделиться от стада, которое текло сплошным потоком, затеряться в бескрайней зелени, бежать и бежать вдоль этих теплых и ласковых подножий гор и равнин. Он понемногу стал забирать в сторону. Но совершенно неожиданно под самым носом безобразно щелкнула длинная плеть. Оглянулся, за ним спешит человек. Большими шагами он уже догонял его. Микэй тут же вспомнил предупреждение матери и вздрогнул: «Берегитесь человека, мои козлятки... Человека!» Он поспешил снова к стаду, склонив голову, продолжал тихо идти – ожидая, пока пройдет человек с щелкающим кнутом.
Человек, как будто разгадав его намерение, никак не проходил мимо, выдувая изо рта горький дым и расхаживая возле него. Идет рядом и следит за Микэем. Даже несколько раз склонился и погладил его по спине. А ласковый теплый цвет, который залил все вокруг, по-прежнему влек к себе. Дразнил, от него рябило в глазах. Микэй больше не мог вытерпеть. Сжавшись в пружину, он оттолкнулся двумя ногами и рванулся вперед в объятия теплой и ласковой зелени. Овцы шарахнулись от него в сторону, коровы сбились с хода. Но и длинная плеть в руках человека тоже пришла в движение. Издав звук выстрела, она зло обожгла бок. Но могла ли плеть остановить его стремление?!
Микэй летел туда, куда несли его ноги. Утренняя влажная трава ласкала копыта, грудь обволакивал ветерок, несший приятную прохладу. Зеленая бесконечность, теплая и мягкая, влекла его взгляд. Он сбежал в низину, потом, словно желая усмирить разгорячившиеся ноги, снова взлетел на пологий пригорок. Достигнув вершины, вновь устремился в зеленый простор внизу. Желая обогнать свою тень, Микэй пробежал по горе. Потом по низине погнался за быстрым ветром. Ласка и теплота мира совсем опьянили его. Если бы знал, в какую сторону спешить, он в мгновение ока домчался бы не только до белых дорог, что за лесом, но даже до страны белых скал, где остались мать и братишка – он догнал бы счастье, которое, как белый луч, манило к себе.
«От медведя и волка можно убежать, только от человека спасения нет, дети», – говорила им мать. А он вот сбежал и от волка, и от человека. Разве есть сила, могущая удержать его, лишить его свободы... Чем больше бежал, тем больше хотелось бежать Микэю, хотелось без конца нестись сломя голову, чтобы достичь предела зеленого простора.
Вокруг ни одной живой души. Тишина... Свобода... Беги и беги, никаких запретов и преград. Может быть, это и есть счастье, о котором говорила его мать. Не таков ли и тот простор у подножия белых скал, к которому стремилась она?..
Когда Микэй вдоволь наигрался, догоняя свою тень, бегая наперегонки с ветром, ему захотелось есть. Козленок остановился у подножия горы, где росла сочная трава, спустился к журчащей речке и утолил жажду. А наевшись и напившись, забрался на висячий мост,  перекинутый через речку, и огляделся. Мир становился все прекраснее. Низина и подножия гор стали еще теплее и ласковее. Солнце, сияя над его рогами, смеется, играет на воде под мостом, слепит глаза. Солнце зовет поиграть с ним.
Снова спустился к воде Микэй. Некоторое время смотрел на звенящие струи, перебирающие мелкие камни и песчинки. Хотел снова напиться, ткнулся носом, но там, где раньше сияли солнечные лучи, он увидел свое отражение и не поверил глазам. Из воды на него смотрел могучий большой козел. Ведь он и сам не заметил, как вырос. Грудь, широко выдающаяся вперед, густая борода, крепкие ноги – ведь все он сам. А рога, чего стоят рога?.. Таких крепких и сильных рогов он еще ни у кого не видел, разве что только у матери, которая осталась в далеких горах... Так любовался он, поворачиваясь то одним боком, то другим, глядя на отражение рогов в речке. Смотрел, высоко подняв голову, выгнув грудь, выпрямив ноги – ощущая себя самым стройным и сильным. Балуясь, он наклонил голову и попытался боднуть свое отражение, но только замочил бороду. От избытка силы он стал на месте топать копытами, разбрызгивая воду. И снова у Микэя как будто выросли крылья. Он спрыгнул в воду у берега и помчался против течения, широкой грудью разбивая теплую приятную воздушную волну, рогами рассекая ветер. Гулкие удары копыт отдавались по всему земному шару. Зеленая бесконечность, даря тепло и ласку, прибавляла ему гордости и силы. Он летел как ветер, дивясь свободе и простору. Летел, не в силах отрезветь от весеннего счастья, от молодости...
Неизвестно, сколько бы еще, забывшись, бежал так Микэй... Его заставило сдержаться только то, что он увидел кучку своих родичей на краю красного обрыва, где росла мать-и-мачеха и где река делала резкий поворот. Это был «козлиный взвод», который, как и он, сбежал из стада. То ли они удивились, что Микэй летел как сумасшедший, то ли их внимание привлек его странный вид, исходившее от его боков серебряное мерцание. Или они изумлялись его чудесным рогам, толстым и увесистым. Во всяком случае его родичи все как один уставились на пришельца.
Ноги Микэя вдруг сами по себе остановились, словно приросли к земле. В нем просыпалось что-то ему самому еще не понятное, какой-то дремлющий до поры инстинкт. Он устремил взгляд на край обрыва.  Стоявшие на краю наблюдали за ним. Неизвестно сколько бы еще длилось это переглядывание... Наконец самый большой козел зашевелился и, зовя за собой остальных, повернул в сторону.
«Ме-е-е, – сказал он, издавая еле слышный глухой звук. – Нашли чему дивиться...»
Козы, повинуясь, тут же последовали за ним. Но когда они следом за большим козлом покинули обрыв, одна из них, та, что тронулась самой последней, бросила на Микэя печальный взгляд, снова и снова оборачиваясь к нему. Никогда раньше Микэй не видел такой маленькой нежной козочки. И когда она, взглянув последний раз, будто скрылась за хребтом горы, сердце Микэя сжалось от боли. Светлые лучи, блеснувшие в ее глазах, обожгли взгляд Микэя, вонзились в его сердце.
Козы скрылись с глаз. Он опять остался один на берегу речки. Ему стало грустно. И теплая зелень вокруг как будто потускнела. Он позабыл про покой и про волю. Вроде немало он испытал. Но впервые навалилось такое тяжелое одиночество. Не помня себя, он перепрыгнул через ручей и взобрался на гребень, куда только что скрылись его родичи.
Козы еще не ушли далеко. Но большой козел, успевший что-то почувствовать в этом странном молодце, увидев его, вновь забеспокоился. Он заторопил остальных, качая головой, призывая следовать за собой. Одиноко стоявшему на краю горы Микэю стало горько, что они чуждались его.
Вдруг маленькая нежная козочка остановилась и повернулась к Микэю. На одно мгновение им показалось, что они остались наедине друг с другом. Микэй почувствовал, что мир вокруг светлеет, что в него возвращаются прежняя теплая зелень и тишина. К груди прилила горячая волна нежности, ноги налились силой, рога гордостью. Осторожными шагами Микэй начал приближаться к козочке. Нет, он не сам приближался, его притягивал таинственный нежный взгляд.
Микэй не мог налюбоваться новой знакомой. Обошел вокруг нее, выгнув шею и высоко подняв рога. Не мог устоять на месте. Невозможно было спокойно смотреть на нее. Маленькие рожки, узкий лоб, прямые ноги и особенно черные, как черемуха, глаза... Микэю захотелось ласково окликнуть ее. Захотелось положить голову ей на спину и долго-долго стоять рядом, почесывая рогами ее спину. Но поспешно удалявшиеся козы не захотели оставить Черную черемуху наедине с ним. Первым начал тот самый большой козел.
«Мэ-э-э, Черная черемуха, ждем тебя...» – сказал он строго. Черемуха переводила взгляд с Микэя на большого козла и снова на Микэя. Постояла некоторое время в сомнении, потом нехотя тронулась с места. Ноги тянули к своим, а глаза не могли оторваться от гордой фигуры пришельца, окутанной блестящим, словно серебряная мишура, пухом.
Микэй не бездействовал. Он преградил козочке путь, всем видом показывая, что он не хочет, чтобы она уходила. Их ласковые взгляды встретились, и они снова остались в мире одни. Но так продолжалось всего мгновение. Стук копыт заставил Микэя обернуться. На него несся, как выпущенная из лука стрела, тот большой козел, готовый смять в лепешку своими огромными рогами. Душа Микэя в этот момент была переполнена счастьем и покоем, в ней не было места для злобы, поэтому он растерялся. Но и отступать невозможно. Разве простит эту слабость Черемуха, которая хотя и отошла в сторону, но не сводит с него глаз?.. Другие козы тоже остановились, наблюдая. Конечно, они все за своего повелителя, желают ему победы. И ничуть не сомневаются в этом.
Ну а новая знакомая Микэя Черемуха? Он взглянул на козочку, боязливо застывшую в стороне.
Вожак возник перед Микэем, словно катящийся с горы огромный камень. Можно было испугаться уже одного его вида. Налитые кровью глаза, вздыбленная шерсть, устремленные на него острые рога, передние копыта роют землю. Микэй поискал удобного места, чтобы упереться задними ногами. Большой козел, видимо, решил, что он боится и собирается сбежать, и со всего маху двинул его. Микэй понял, что совершил большую ошибку – ведь он забыл, что за ним крутой красный обрыв.
Он упал на мелкие камни возле речки и некоторое время не мог прийти в себя. Ноги, голова в ссадинах, в уши набились глина и песок. Глаза залило чем-то горячим. А наверху, на краю обрыва, вздымая ввысь похожие на вилы рога, стоял большой козел. И другие козы подошли посмотреть на молодого козла, ставшего всеобщим посмешищем. Они блеяли одна громче другой – хвалили победителя, кокетливо вертясь вокруг своего повелителя. А тот торжествовал.
«Мэ-э-э, – произнес он самодовольно. – Видали диво! А вы-то восхищались...»
А Микэй, который только что скатился с красного обрыва, стоял, забыв даже отряхнуться. Позору и обиде, казалось, не будет конца. Над обрывом склонились нежный лоб и маленькие рожки Черемухи.
Растерявшийся Микэй поймал ее взгляд. Этот мгновенно блеснувший взгляд был полон не жалостью, а верой. Этот взгляд излечил боль его души и тела. Этот взгляд напомнил ему, что он здесь не одинок, и зажег в крови Микэя горячий костер. Он почувствовал, что все тело и рога наливаются льющей через край, бурлящей силой. На плечах снова выросли крылья. Готовый к бою, он словно буря взметнулся на красный обрыв.
Глаза ничего не видели. Ноги не чувствовали земли. Все козы стали лишь тенями. Он даже не знал, где Черемуха. На прицеле зрачков он держал только большого козла, который подло сбросил его с обрыва.
Большой козел тоже был готов к новой схватке. Он немного расставил задние ноги, уперся, выставил рога, мол, тебе еще мало, и замер.
И на этот раз, не сдержав ярости, первый удар нанес большой козел. Микэй даже не дрогнул. Пусть хоть земля разверзнется под ногами или обрушатся горы – он победит. Микэй сжался как пружина, потом, распрямившись, бросился на обидчика. Большой козел оказался крепким противником, он вынес удар на ногах. Оба уперлись лоб в лоб, рога в рога. Рога стучали и скрипели, стонали, словно деревья, которые вот-вот упадут. От ударов сыпались искры, глаза покрылись красной пеленой ярости, в груди бушевало пламя. Под копытами взрывалась земля, в синем небе ломались лучи солнца.
Большой козел, на которого никто в жизни не осмеливался поднять рога, не ждал, конечно, такой прыти от чужака. Он стал выдыхаться, ноги переставали его слушаться, рога рассекали только воздух. Но не думал сдаваться. Не верил, что нашелся соперник, который может противостоять ему. Собрав последние силы, он стал теснить Микэя снова к красному обрыву. Но на этот раз молодой козел оказался проворнее, одним прыжком отскочил в сторону и принялся его самого сталкивать вниз. Как ни крутился, как ни вертелся козел, но ничего поделать не мог – задние ноги его уже были на самом краю. У него уже не было сил даже поднять голову. Он смог приподнять только налитые кровью глаза и устремил беспомощный взгляд на Микэя.
Сбросить козла с обрыва уже не составляло для Микэя никаких усилий – достаточно совсем легкого движения. Но Микэй его не сделал, он отступил назад и стал ждать, когда большой козел снова будет готов к схватке. Козел не ожидал такой доброты и поэтому сначала тоже не мог ничего понять. Он взглянул на своих коз. Мысль о том, как он перед ними может осрамиться, достигла даже его рогов. Но тут он увидел гордого, стоящего во всем своем величии Микэя, который высоко поднял свои боевые рога. У козла снова затряслись ноги. Нет, в нем уже не осталось сил, чтобы противостоять этому чудному существу. Большой козел опустил голову и нехотя поплелся в сторону деревни.

В тот день Микэй вернулся в деревню лишь с наступлением сумерек. Гордо неся голову, мелкими шажками, уверенно ступая, шел он впереди завоеванного стада. Рядом шагала Черемуха.