Тени в сумерках

Глава 26

Ничего не боялся и не стыдился Алмаз, когда дело касалось денег. Не отказался он и от квартиры, предложенной Фаляхом. Не подумав о последствиях, он принес и отдал паспорт Лейсан из рук в руки.
Фалях же счел это очередной победой. Ага, паспорт принесли, значит, от квартиры не отказываются. Квартира — это серьезный подарок. Редкий студент живет в отдельной квартире. Ради квартиры горожанин полжизни готов отдать, здоровье может угробить на тяжелом производстве. Мечта о квартире заставляла человека «пахать» на строительстве, на заводе — в горячих цехах, химпроизводстве по двадцать—тридцать и более лет. А тут нате, сам глава города просит паспорт, чтобы дать квартиру. Кто может отказаться от этого, да даже «шибко умный», и тот не будет против. Да... дядя любит богатство. Значит, и племянница далеко от него не ушла. Фалях это принял, как согласие Лейсан быть его любовницей. Квартира самая большая и последняя дань за невинность Лейсан. Больше такого не будет. Редкая женщина удостаивалась такой милости главы. А вообще-то, много ли надо нашим женщинам?! От самого имени и титула Фаляха у них кружилась голова, от одного его вида и желания многие стелились перед ним и ничего взамен не требовали. Одно то, что они назывались любовницами мэра, радовало и прибавляло им силы духа. А если уж подарить какую-нибудь безделицу, золотой перестенечек, или подвески, или еще какую безделицу, то они на седьмом небе, готовы отдать тебе все без остатка. Многим он дарил плиточку шоколада или распивал бутылку шампанского с ними. Да разве в подарке дело.
Для них главное богатство — побыть с ним, главой города, наедине, почувствовать его мимолетную ласку, чтобы потом всю жизнь с радостью вспоминать об этом, мило улыбаясь. Да и эти двери перед ними открывались лишь в редких случаях. Куй железо пока горячо, успевай пользоваться благами мирской жизни.
Новую квартиру приказал Фалях приготовить в течение недели. Все должно быть сделано как положено. Квартира должна быть меблированной. И несмотря на то, что они с помощником были одни в кабинете, он стал нашептывать ему на ухо. О чем-то сокровенном говорил Фалях, что-то объяснял... А помощник никак не мог понять, чего он желает. Вновь повторил шеф. Один за другим складывал он пальцы, что-то чертил на ладони, объяснял... О чем это он? Попробуй, угадай!
То, что с Лейсан не все им задуманное получалось, нервировало Фаляха. Виновного он не в зеркале, а на стороне искал. Ему казалось, что главный виновник в его неудачах с Лейсан тот усатый парень. За Лейсан он установил слежку. И его подручные постоянно доносили ему о передвижениях студентки.
«Они ежедневно вместе, и по вечерам, и днем встречаются... Бывает, что Лейсан с ним запирается у себя в комнате...» — донесли ему.
— Свет гасят? На ночь остается? — расспрашивал, нерв­ничая, Фалях.
До этого никто не замечал, что гасят свет. Но все равно пришли к выводу, что парня надо предупредить, а если ослушается, то «укоротить ноги», чтобы неповадно было ходить на «чужие наделы»...
Парень был предупрежден в то время, когда он шел рядом с Лейсан, оживленно беседуя об органном концерте. Вдруг перед ними возник джип «опель», с визгом затормозил. Из машины выскочили трое верзил и встали перед перепуганными девушкой и парнем.
— Дело к тебе есть, паренек! Отойдем в сторону!
Азамат не стал противиться.
— Давай, поговорим.
Лейсан испуганно смотрела и не знала, что это значит. Хотела кричать, но поняла, что бесполезно. Азамата не стали бить. А что-то, махая руками, объясняли ему. И так же, как появились, мгновенно исчезли.
— Что им надо? Знакомые, что ли? Чего они хотели? — допытывалась Лейсан.
Парень еще больше удивился. Ведь он-то думал, что это знакомые Лейсан.
— Я их впервые вижу. Не знаю, кто такие, — ответил юноша.
— Что они тебе сказали? Угрожали, кажется?
— Сказали, чтобы с тобой меня больше не видели.
— Как? Почему? Какое их дело до нас?! До меня?! Я их знать-то не знаю, — заплакала девушка.
— Удивительно, они знают наши имена. И вообще о нас хорошо осведомлены. Говорят, «если хочешь закончить консерваторию — забудь о ней».
Сердце Лейсан вздрогнуло от страха и холод охватил ее сердце. Женщина — существо более чувствительное. Они почти бегом добрались до общежития. Зашли в комнату девушки и заперлись. Лейсан в эту ночь не отпустила парня от себя, боясь, что с ним могут сделать что-нибудь плохое.
И в этот вечер впервые погасили свет… Об этом тут же было доведено до сведения Фаляха.
На следующий день пропал Азамат. От него не было никаких известий. Девушка не знала, что и делать, как ей быть. Вечером ждала, не пришел, ночь напролет не сомкнула глаз, ждала его, не выключая свет.
И только на третий день девушка узнала, что Азамата сильно избили. И он почему-то не в больнице, а в милицию попал. «Был пьян, затеял драку. Оказал сопротивление блюстителям порядка и закона. Парня ожидает суд».
Такого ЧП в истории консерватории еще не было. И студенты, и преподаватели только об этом и говорили. И, если бы только на этом все закончилось, но все указывали на Лейсан. И она не знала, как ей быть. Да, она лучше их всех знала Азамата. Он не употреблял спиртного. И тем более не то, что кого-то избивать, но слова плохого не мог сказать людям.
А вскоре на доске объявлений консерватории появился приказ ректора об отчислении Азамата из консерватории. Словно, гром для Лейсан среди ясного неба. Она ворвалась в кабинет ректора.
— За что вы прогнали парня? — спросила она, войдя в кабинет.
Ректор от неожиданности не мог поначалу слова выговорить. Удивленно посмотрел на Лейсан:
— За что прогнали?!
— Да, за что, не можете ли Вы объяснить? — повторила Лейсан.
— Это — консерватория, а не вытрезвитель и не исправительная колония, уважаемая!
— А вы знаете, что он вообще не пьет!
— Мне некогда углубляться в эти тонкости. К нам из милиции пришла бумага. И на этом основании мы отчислили хулигана. Может, и вас ознакомить?! — Ректор положил перед Лейсан бумагу. — Из милиции. Подпись. Печать.
— Это неправда! — сказала девушка, стараясь прочесть и запомнить фамилию подписавшего. Но разобрать не смогла. — Это подложный документ. Азамат не пьет!
Да и ректор толком не мог аргументированно объяснить студентке.
— Не пьет, значит, подрался... — сказал он.
— А если и не дрался?..
— Уважаемая, — сказал ректор, теряя терпение. Но он не смел ей грубить и прогнать из своего кабинета не смел. Слишком хорошо он знал, кому она приходится родственницей. Этот человек из-за нее сделал его ректором. — Я Вас очень уважаю и хорошо помню, чья вы родственница. Только не понятно, чего Вы из-за какого-то парня время и нервы свои тратите? Со мной чуть ли не драться собрались, — широко улыбаясь произнес он. — Прогнали, значит, заслужил. Дело закрыто. Он к Вам никакого отношения не имеет. Забудьте, бог с ним. Не Вы, а родители его пусть ходатайствуют.
— Папы у Азамата нет. А мама — больна, не встает с постели... Вы об этом должны знать, — твердо заявила девушка. — За него... за него не надо просить. Он сам кого хочет защитит. И он трезвомыслящий человек.
— Не знаю, не знаю... — покачал головой ректор. На это ему было нечего сказать.
Девушка, видя растерянность ректора, продолжила, показав на бумагу, что на столе:
— А это ложь! И Вы об этом знаете. Вы обязаны сейчас же пойти в милицию и увести оттуда Азамата. А приказ вывесили поспешно. Надо его уничтожить.
Ректор покачал головой. Вот как оборачиваются дела. Дай ходу этой девушке, еще чего потребует.
— Уважаемая, Вы уж так глубоко и так далеко не заходите, — сказал он, закругляя разговор. — Вы со своим дядей дома поговорите, с тем, который главнее всех нас, объясните ему все как надо, хорошо? А что до меня, не беспокойтесь. Его слово для меня — закон! Сегодня можем отчислить, а завтра восстановить, мне-то что? Вы поняли меня, уважаемая студентка?
Как не понять, еще как поняла. Но сказать в ответ ничего не смогла. Она поняла, что стала пешкой в большой игре. «Посоветуйтесь, с дядей...» Значит, это пакости Фаляха... Девушек к себе так не привлекают, «дядечка»...