| |
Тени в сумерках
Глава 41
Совсем не легко понять и объяснить чувства человека, впервые в жизни вступившего в пределы неведомой доселе чужой страны. А если тот путешественник соединил свою судьбу с музыкой, овладел искусством исполнения песен, да вдобавок это девушка восемнадцати лет, то и говорить об этом не стоит. Объяснить чувства души — просто невозможно. Студенты прибыли в город городов Милан. Здесь не только каждая улица и даже каждый дом, здание, но и каждое дерево, каждый камень — это история. Чувству восторга, радости и удивления не было конца.
Миланцам выступления студентов консерватории из малоизвестного волжского города понравились. И хотя восточные мотивы сохранились в татарской музыке не так богато, но музыка эта неповторима, нежна и своеобразна. Музыка Салиха Сайдашева, романсы Рустема Яхина...
Ректор был руководителем делегации. В один прекрасный день он позвал к себе двух девушек. Одна из них — Лейсан, а другая — очень миловидная скрипачка по имени Оксана.
— Девушки, — обратился к ним ректор, широко улыбаясь на манер итальянцев, — мы решили вам доверить очень ответственное дело.
— Слушаем... что прикажете, — в ответ улыбнулась Оксана. Она была не только красива, но еще и с чертиком, а если засмеется, в глазах горят и пляшут синие, голубые огоньки и при этом рот до ушей.
— Как видите, наш коллектив здесь приняли тепло. А вам доверено ответственное дело — придется совершить перелет на Север Италии к Альпийским горам.
От восторга Оксана аж подпрыгнула.
— Альпийские горы... О-о, как шикарно!
Лейсан слушала ректора и не знала, то ли радоваться, то ли плакать от такого предложения. И хотя она много читала, слышала об Альпийских горах, но желания ехать туда у нее никогда не было.
— Вы будете на высоте тысяча двести метров над морем. Вас ждут на перевале у озера Комо, на базе отдыха. Там придется выступить. А ты, Оксана, не забудь свою скрипку.
— Как шикарно! — хлопала в ладошки Оксана. И обратилась к Лейсан, равнодушие которой для нее было непонятной. — А почему ты не радуешься? Если бы ты знала, как это шикарно! На всю жизнь запомнится эта поездка в горы.
— А мы туда только вдвоем летим?! — спросила с испугом Лейсан. — И почему мы, а не другие?
Вопрос ректору не понравился, он сердито посмотрел.
— Радоваться надо, во-первых, — сказал он. — Бери пример с Оксаны. Во-вторых, у ансамбля свой маршрут — концерты. А ты новый товарищ, более свободная у нас.
— А Оксана? Она ведь давно в ансамбле и хороший скрипач.
— Оксана... Оксана... — передразнил ее ректор. — Вы будете отличным дуэтом! Вдобавок вы обе красивые, талантливые девушки.
— И что, это очень важно? — с иронией спросила Лейсан.
— Да, и это важно! Это Италия. А в Италии любят красавиц и музыку!
От похвалы рот у Оксаны растянулся до ушей.
— Ладно уж тебе, Лейсан. Наш ректор такой шикарный. Ты можешь его обидеть. Не нас, то кого-то другого отправит, ничего не скажешь.
Лейсан согласилась. Скрипачка ее убедила. Они сели на маленький вертолет, который приземлился на крышу отеля. Пилот вертолета сидит впереди, а за ним Лейсан с Оксаной. Их проводили ректор и еще несколько девушек, пожелав успешного выступления. Каждая из девушек с завистью смотрела на них. В глазах каждой из них был вопрос: «А почему не я?» Вертолет, напоминающий стрекозу, поднялся выше крыш домов. Он был сплошь из стекла. Кажется, ты не в вертолете, а на летающем стуле... Все видно, как видно!
День выдался ясным. Город как на ладони. Все на виду. Автомобили сверху как спичечные коробки. Все куда-то спешат. Город — суета сует. А на окраине города, куда ни глянь, всюду то там, то тут маленькие дома... Мир стал зеленым только в горах. Леса и луга. Иногда яркими, блестящими голубыми глазками мелькнут озера.
Когда они вошли в пределы видимости гор, вертолет, казалось, касался земли. Он летел между высоких заоблачных гор, по узким и глубоким ущельям. А его провожал зеленый бархат лесов у гор. Они напоминали зеленоватое одеяло. А там, где-то в вышине над головой, за тучами — горные вершины. Посмотришь вниз — ковер зеленых лесов, поднимешь взгляд вверх — белоснежный сахар горных пик. А вертолет стал похож со своим длинным хвостом на бегущую от погони лисицу. Когда ущелье делало резкий поворот, то и он, повторяя его, делал повороты то вправо, то влево. А то ложился набок и начинал резко крениться. И кажется, не удержишься, вот-вот улетишь вниз — в пропасть...
«О-о, как чудесно...» — визжит, довольная Оксана на поворотах. Ее темпераментные вскрики и веселый визг, кажется, понравились молодому итальянскому летчику. На очередном повороте он свою дюралевую птицу подводит почти до скалы и резко уводит по ущелью вперед. Двигатель надрывается и плачет. На этот раз Оксана не визжит, а орет от страха. Но когда вертолет выравнивается, рот ее достигает ушей, веселая улыбка надолго поселяется на лице, а в глазах танцуют чертики. Она, наверное, само непостоянство — тут же у нее страх и радость. Возмущение и доброжелательность живут в ней чередуясь, сменяя друг друга, вводя ее постоянно в разные состояния, и все это — всем напоказ.
И для Лейсан это путешествие оставило незабываемое впечатление. Трудно объяснить, сколько впечатлений она получает от путешествия. Но в отличие от Оксаны, она не высказала своих чувств, не рассыпала их бисером дождя вокруг, и все ее восторги от увиденного уходили в глубокое царство чувств, куда-то глубоко, где проживала ее душа, ее «Я». И было невозможно понять — боится она или радуется тем виражам, которыми награждал итальянский парень-красавец, сидящий за штурвалом этой стрекозы, которой люди придумали название вертолет, и который летел с ними в неизвестное, радующее, но необъяснимо тревожное нечто, тайное, страшное, чужое... Но Лейсан, похоже, была готова к неожиданным поворотам судьбы.
Лейсан впервые в жизни посетила чужую страну. В первый раз в своей жизни девушка оказалась и в вертолете. И впервые видела это прекрасное создание природы — сказочные горы с высоты птичьего полета!
Наконец вертолет прошел полосу гор и ущелий, вылетел на широкий простор. У подножья величественных гор — как море необъятное озеро со скалистым берегом. Оно, по-видимому, было очень глубокое, это чувствовалось, потому что вода была темно-синяя, почти фиолетовая. А противоположный берег был бархатистым, изумрудным и простирался так далеко. Это и были Альпийские луга.
Летчик со сверкающей улыбкой обернулся и подмигнул девушкам. Девушки в ответ дружно улыбнулись, особенно, как бы заигрывая, улыбнулась Оксана.
Но тут случилось нечто, что сердца девушек чуть не выпорхнули от страха. Ровно и плавно летящий вертолет, как чайка, охотившаяся за рыбой, вдруг камнем бросился вниз и чуть не ушел в воду, вывернулся, поднялся и полетел дальше... Оксана побелела от страха и, не зная что делать, прикрыла ладошкой рот. Снова повернулся к ним с ослепительной и радостной улыбкой итальянец. Все его существо торжествовало после этакого трюка и как бы говорил он: «Ну что, испугались, да?» Девушки молчали. Состояние их было близко к шоковому.
Видя это, вертолетчик сделал серьезное лицо и произнес: «Комо... Комо!», как бы желая быть услышанным через шум мотора. И еще что-то говорил, быстро-быстро размахивая руками. Девушки, конечно, языка не понимали. Но он жестами радостно говорил, что они достигли берегов Комо!
Комо — это одно из самых знаменитых и глубочайших озер Европы. Здесь туристический центр, где отдыхают и развлекаются богатые люди мира сего. И хотя толком не поняли его девушки, но согласно закивали головами. А оклемавшаяся Оксана выкрикнула, глядя вниз: «Шикарно!»
Покрутившись над озером, вертолет сел на крышу небольшого отеля. Но никакой суеты вокруг не было, даже встречающий не появился. Рядом голубой бассейн. В нем плавала счастливая парочка. И они не обратили внимания ни на вертолет, ни на прилетивших в нем.
Почти двухчасовой перелет все же утомил девушек.
Лесной горный воздух приятно ласкал, опьянял и усыплял, голова кружилась как после большой дозы хорошего вина. В отеле, на крышу которого сел вертолет, им каждой заранее были приготовлены комнаты, где они проведут эти дни. На столе в глубине этого апартамента в вазах стояли луговые цветы, а чуть поодаль — бутылки с различными напитками, фрукты и плитки шоколада... Просторные кровати, терраса с видом на озеро... На террасе маленький, оформленный со вкусом фонтанчик, а вокруг него альпийские цветы...
Спустя время их пригласили пообедать. И там тоже никого не было. Лишь дежурно-улыбающийся парень — негр-гарсон около них. Он был черным, как прокопченный на костре чугунок, в безукоризненно белом костюме и в белых перчатках, что, кстати, ему очень шло. Когда он улыбался, жемчужины его красивых, ровных зубов блестели ослепительно красиво. Вот этот юноша угощал их, предлагая разные блюда и напитки. Больше никого не было видно, даже того, перевозившего их в этот таинственный дом вертолетчика не было. Не было видно и счастливой пары, которая только что купалась в голубом бассейне. Как будто они испарились.
Все было покрыто мраком таинственности. Не слышно музыки, которая бы не только ласкала слух, но и успокаивала. Хотя в открытые окна слышны трели сидящих на ветках цветущих кустарников птиц. От их пения почему-то становилось тоскливо и грустно. И когда они с Оксаной остались наедине, Лейсан полушепотом сказала:
— Удивительные есть на земле места. Здесь как в сказке. Рай земной! Но почему нас никто не встретил? Никто не сказал «Добро пожаловать!».
— О, это шикарное место! — мурлыкала Оксана, не скрывая восторга. И хотя здесь тихо, но все поет. Музыка самой природы, музыка этих чудесных стен, божественное пение птиц...
— А возможно, нас сюда привезли ошибочно? Нас никто не ждет?! — спросила Лейсан по-детски, наивно. Оксана же ответила:
— Нет, наоборот, ожидали. Просто без лишнего шума и спокойно, предоставив все необходимые условия, встречают в стране с высоко развитой культурой. Это говорит о богатстве, высоком жизненном и культурном уровне страны. Чувствую, что будут здесь какие-то большие события и торжества. Несомненно, мы примем в них участие. А ты как думаешь?
— Не знаю, но эти райские птицы, наверное, не зря здесь сегодня заливаются...
После трапезы негр в белом пригласил их в соловьиный сад. Проводил до бассейна, затем позвал на открытую террасу, где было все для отдыха. «Что хотите, выбирайте, надевайте, купайтесь, отдыхайте!» И, приложив руки к груди, низко поклонился и исчез. Девушки не стали стесняться, грелись на солнце, вдоволь наплавались в бассейне. Ели мороженое со свежими лесными ягодами. Короче, вдвоем, что хотели, то и делали, отдыхали, кайфовали.
А когда уже солнце садилось, их позвали в открытый «феррари». Они вышли в концертных платьях. Оксана держала в руках скрипку. За рулем «феррари» сидел уже хорошо знакомый парень — вертолетчик. Он встретил девушек как старых знакомых, приветливо улыбаясь пригласил их в машину.
Итальянец был необычайно красив. Но к девушкам он никаких особых чувств не проявлял. И отношения строил в пределах дозволенного уважения и добрых чувств хорошего хозяина.
Автомобиль заскользил по горной дороге. Куда ни глянь — деревья, цветущие кустарники, розы. Во встречных машинах, которые сбавляют на поворотах скорость, сидят беззаботные, довольные молодые люди. Каждая встречная автомашина здесь самых престижных марок. Пролетают и открытые, как их «феррари», кабриолеты, из которых льется энергичная, веселая музыка, слышатся радостные голоса. Вечерний закат подарил из-за деревьев последние лучики солнца. Иногда они вырывались из-за деревьев и ослепляли глаза...
— Куда мы едем? — спросила Лейсан, как бы пробудившись.
Даже Оксана со своим от природы шумным характером, приумолкла и стала задумчивой и молчаливой. Горный воздух, дыханье чудесного леса, концерты певчих птиц... И плавно идущая шикарная автомашина... Да кто в такой роскоши не предастся грезам?! Кто не утонет в сладких мыслях?! Когда она оглянулась, то ослепительно белое сиденье радостно скрипнуло.
— Я об этом вообще не думаю, Лейсан. Так классно, а там хоть трава не расти! — сказала Оксана.
На очередном повороте итальянец притормозил. И как бы радуясь спутницам, одарил их ослепительной улыбкой.
— А он симпатичный! — шепнула Оксана.
Лейсан в знак согласия кивнула головой. И, пользуясь моментом, вставила:
— Скажи «такой шикарный!»...
Оксана с удовольствием захохотала. Было весело и хорошо. Они мчались по райским местам, которые раньше даже присниться не могли. Серпантин дороги наконец закончился. Они оказались на лужайке у подножья горы. Автомобиль помчал их по ровной дороге через красивый цветучий Альпийский луг. Оказывается, особое выражение «Альпийские луга» придумано неспроста. Они в корне отличаются от обычных лугов своей растительностью, обилием лекарственных трав и цветов. Всюду цветы!.. Сплошной ковер цветов! Если бы даже посеять и постоянно ухаживать за ними, и то они такими ровными и красивыми не выросли бы. А запах! Голова кружится. Пьянели они от запаха трав и цветов! И им казалось, что они не в авто, а сами словно птички порхают над цветочными лугами...
Наконец автомобиль остановился на краю луга, который плавно подходил к берегу озера. Пока юноша-шофер, выйдя из машины, поспешил открыть им двери, они уже самостоятельно выпорхнули на луг. И побежали, полетели друг за другом по цветущему лугу, словно легкие крылья выросли у них за плечами. Так было легко и радостно.
— Ой, как здесь шикарно! — кричала Оксана, радостно хохоча.
— Да, действительно здесь очень красиво... Какая сказка! — наслаждалась Лейсан.
Юноша-шофер терпеливо ждал, и, когда девушки устали от беготни и насладились лугом, он пригласил их на яхту, что стояла у берега с рвущимися от нетерпения парусами. Что-то сказал на своем певучем языке, улыбнулся. «Комо... яхта... путешествие...», — поняла Лейсан.
— О-о, как шикарно!..
Этим Оксана выражала свое отношение к стоящей наготове яхте. Юноша помог им взойти по трапу на яхту. Он поочередно подавал им руку. А затем, по-хозяйски ступая, прошел по палубе. И показал каждой каюту. Затем поднялись выше в салон-ресторан. Глаза Лейсан сразу же увидели стоящее в углу пианино. Путаясь, смешав английский язык с французским, спросила:
— Концерт будет здесь, на яхте?
— Си, си! — сказал парень. Радуясь тому, что девушки его понимают. Затем юноша открыл бар. Предложил напитки. — Пейте! Концерт потом! — Это были первые слова, сказанные им по-русски. И этому, казалось, он был безмерно рад.
А Оксана удивленно произнесла:
— Как шикарно! — похлопывая в ладони и пританцовывая на месте. — Он знает по-русски...
— Мы поняли друг друга, — радовался молодой человек и, взглянув на часы, откланялся и оставил их, а сам поднялся в рубку. Яхта отчалила от берега. На этой большой яхте, кроме них и итальянца, кажется, не было ни души. Открытый «феррари» остался на берегу, без присмотра...
— Давай попробуем вино! Или ты желаешь шампанского? Каких только напитков здесь нету-у-у! Так шикарно, Лейсан, — всплеснула руками Оксана.
«Веселая и открытая эта девушка — Оксана!» — подумала Лейсан. Но от вина отказалась. Оксана же, сделав два глотка, больше не стала пить. Яхта отошла далеко-далеко от берега и ритмично покачивалась на легких волнах озера. Вспомнив о предстоящем концерте, Лейсан села за пианино, пробежалась по клавишам. И по-хорошему была удивлена качеством инструмента. Оксана принялась настраивать свою скрипку.
— Что будем играть? Баха, Чайковского? — обратилась она к Лейсан.
Лейсан была готова исполнить все, что ни попросят. Но она была в восторге и удивлении при виде чудной природы, озера и яхты... Ей было почему-то как-то тревожно и легко одновременно...
— И чего же ты молчишь, Лейсан-сылу, как Зулейха, порезавшая палец при встрече с Юсуфом? — развеял ее хорошее настроение непонятно откуда взявшийся голос. Какой ужас — за ее спиной стоял Фалях!
— Ба-а! — припала к ушку Лейсан Оксана. И, глубоко вдохнув, начала ей шептать: — Я знаю этих мужиков. Я их уже где-то, кажется, встречала. Или видела по телевизору. Да-да, их часто показывает наше городское телевидение. Между прочим, Лейсан, это большое начальство... Очень большое... Ой, как шикарно!
— Успокойся, Оксана! — сказала Лейсан, не скрывая злости и оттолкнув ее от себя.
— Играйте, играйте барышни, продолжайте, — попросил человек, стоящий рядом с Фаляхом. — Не стесняйтесь, — он говорил на чистейшем татарском. Выглядел он старше Фаляха. Ростом примерно такой же, но более аккуратный и подтянутый.
— Этот тоже наш земляк. А где же их итальянцы? — обрадованно захлопала в ладошки Оксана. Неизвестно, от души ли она радовалась, или от неожиданной встречи, но лицо ее сияло. Голубые глаза горели двумя сияющими звездами.
— Земляки! Вот так встреча! Как шикарно! Я люблю татарских мужиков... Они едят и пьют, едят и пьют, а затем засыпают и храпят. Так шикарно!.. Чего же ты не радуешься землякам! — посмотрела она на Лейсан. На этот раз она откровенно была недовольна своей спутницей и в глазах ее был укор: «Как прекрасен этот мир! Умей только им пользоваться. И брось свои капризы. Не порть нам шикарное настроение!»
Мужчины на широко расставленных ногах, как делают только «пупы земли», прошли в салон.
— Ну, как девушки? Девушки-то как?.. — шептал Фалях своему спутнику. Ему хотелось услышать слова одобрения, восторга и благодарности. Второй же широко улыбнулся, а затем звонко захохотал:
— Ты мне скажи, Фалях, почему чем мы больше стареем, тем моложе становятся девушки?!
— Не знаю, не знаю, Байтимер Тимербаевич, — заржал Фалях.
— Знаешь, бестия... Ты все хорошо знаешь!
— Девушки, наверное, проголодались, — вывернулся Фалях. Голос бодрый. Видно, и здесь он себя держит увереннее некуда. — Эй, там, наверху! Синьор Дино, ты спускаешься к нам?
Сразу же, как услышал зов Фаляха, спустился к ним управлявший яхтой тот самый парень. Синьор Дино... Вот, оказывается, как его зовут... Молодец какой! Он управляет могучей рукотворной птицей — вертолетом, замечательно владеет рулем быстрой автомашины. А сейчас он за штурвалом... Мастер на все руки.
Синьор Дино не знал русского языка, но в смекалке ему не откажешь. Он тут же схватывал просьбы и делал то, чего от него требовали гости. Фалях тоже не владел иностранными языками. Русский язык и то у него только ползал и сильно хромал. А вот его спутник, симпатичненький курносый старикан, штук двадцать английских слов помнил и катал их, как хочет.
Все тайком друг от друга приглядывались, оценивая и соображая сложившуюся ситуацию. Это была как репитиция перед большими играми.
Тишину прервал чернокожий парень в белом с бегущей на колесиках тележкой, наполненной доверху разной снедью. Он работал, зная свое дело: не спешил, не суетился, и даже не было слышно звука посуды. В мгновенье ока им был сервирован стол. В самую первую очередь места были предложены девушкам. Их рассадили по «разным углам». Мужчины же остались стоять.
Фалях взял слово. Видно было, что он чувствует себя и здесь как рыба в воде. При этом он старался угодить прежде всего старичку и потом перед девочками не ударить лицом в грязь!
— Меня зовут Фалях! С правой стороны стола сидит красавица Лейсан. А слева — Оксана. Так ведь, моя красавица?..
Он как-то тепло улыбнулся. Улыбка ему шла. Оксане это тоже понравилось. Довольная, даже подмигнула. Наконец Фалях вдохнул полной грудью.
— А этот уважаемый человек, известный не только в России, но и во всем мире, Байтимер Тимербаевич.
И когда прозвучало это, имя девушки синхронно ахнули.
— Ой, как шикарно! Сам Байтимер Тимербаевич! — подпрыгнула Оксана на месте.
Оживление девушек, конечно, понравилось и высокопоставленному и светлейшему человеку.
— Зовите меня просто Тимер...
Это предложение Оксана встретила аплодисментами.
— Ой, так шикарно! Можно я Вас буду называть Тимерчиком?..
— Да, красавица моя Оксана, сегодня ты обращаешься к нам так, как хочешь, — сказал Фалях, делая ударение на каждом слоге, для ясности...
Оксана была беспредельно рада тому, что эти два великих человека знали ее имя. А то, что Фалях подмигнул ей в ответ, приняла как знак особого внимания к ее персоне.
— Ой, Фалях эфенди, спасибо, — сказала она, потеряв терпение. — Вы знаете, как меня зовут?! Спасибо! А вы не могли бы назвать и отчество свое?
— Нет, нет! — сказал Фалях. — Никаких официальностей. Мы приехали с вами отдыхать... Фалях, Оксана... и все. Мы здесь равны.
«Фалях... Оксана...» Из этого девушка для себя сделала вывод, что он выбрал именно ее.
— Поняла, Фалях эфенди, поняла. Вы правы, и это шикарно...
И как бы шутя обратился Фалях к своему спутнику:
— Байтимер Тимербаевич, а мы как сядем?
— Не Тимербаевич! А Тимер. Так договорились же, — сказала Оксана. Она быстро освоилась среди них: — Тимер! Тимерчик! И все!
— Да, договорились, — сказал большой хозяин, прощупывая китайскими глазами девушек, каждую в отдельности. Он напоминал кота, собравшегося проглотить аппетитную мышь.
— Тут глаза разбегаются, такие красавицы, не знаю какую себе и выбрать. Лейсан... Оксана... — повторял он задумчиво.
И только Оксана не поняла эту игру. Она нисколько не сомневалась, что человек, имеющий право выбора, обязательно остановится на ее персоне...
— Ну для чего голову ломать. Садитесь, Фалях эфенди, поближе ко мне, — обратилась она к Фаляху. — Я не кусаюсь...
Этим самым она поставила Фаляха в затруднительное положение. А Фалях исполнял в этот день роль джентльмена. И он никак не мог отказать Оксане, «нет, не сяду, ты предназначена ему». Этим бы он обидел ее. А может быть, и его тоже.
— Байтимер Тимербаевич, да ведь мы чуть не забыли о наших приготовленных сюрпризах для девушек. Пойдемте быстренько принесем, — повел он своего спутника к дверям.
Они некоторое время отсутствовали. И этот момент Оксана решила использовать для объяснения с Лейсан.
— Толстый низкий — мой! — шепотом сказала она, поймавшая жар-птицу. — А тот ватный Бай-баевич... тебе, договорились, Лейсан?
— Почему?
— Да от него толку!.. Видно, что песок уже сыпется.
От услышанного Лейсан вздрогнула.
«О чем это она? Что она делит?» Она просто растерялась.
— А что ты нашла в этом Фаляхе? — добавила она.
— Ой, — радостно поднесла ладони к вишневам губам, — он такой богатый!.. Надо думать о будущем, Лейсан. Он будет возить меня только в джипе и по самым дорогим ресторанам... Так шикарно, Лейсан.
— Ну, по богатсву они вряд ли отстают друг от друга...
— Нет, Лейсан, хотя его и зовут Бай Баевич, но, по-моему, он жаден как сурок, все в свою нору... Запомни, в мужиках я неплохо разбираюсь.
Между тем мужчины вернулись. У каждого в руке букет орхидей. Байтимер Тимербаевич с ловкостью юноши преподнес цветы Оксане и успел поцеловать расстерявшуюся девушку.
Фалях свой букет преподнес Лейсан. Поцеловать ее он просто не посмел. Но обнял ее со спины, на которую упала ее толстая коса. Расчитывая на взаимную любовь Фаляха, Оксана чуть не расплакалась. Фалях это почувствовал, он знал, что капризы девушек могут окончиться грозой, и предпринял отчаянную попытку все уладить.
— Хозяин этого банкета и нашего с вами путешествия, думаете, кто? Конечно же, уважаемый Байтимер Тимербаевич! Все угощения, подарки, деньги от него, девушки...
И было это сказано как нельзя кстати. С ранними лучами солнца, вместе с раскрывшимися лилиями озера Комо, раскрылась и просветлела Оксана. И сама, не понимая того, что делает, притянулась, присосалась к Баю Баевичу...
— О-о-о Тимер... Тимерчик... Это все от Вас?! О, как это шикарно!
На этом распределение ценностей закончилось. Счастливее всех остальных, Оксана озаряла праздничный стол. Оказывается, и Байтимер Тимербаевич тоже умеет быть находчивым и ласковым. О, если он начинает рассказывать об интересных происшествиях, нет ему равных в мире. Умеет он и ухаживать за девицами. Короче говоря, пока она выпила бокал шампанского, он Оксану приручил. Она даже влюбилась в него. Губы от его губ не отрывает. И наконец она утонула в объятиях своего Тимерчика...
— Люблю блондинок, страсть, как обожаю!..
Ласкал ее, гладил волосы, не жалея комплиментов.
— Я, Тимерчик, люблю таких хитрых и богатых мужчин!.. Люблю курносеньких…
Она сидела у него на коленях. И в шутку играла его носом, нежно щекоча... И так короткая юбочка девушки поднялась еще выше, оголив ее ноги до самого сладкого места. И при виде этого наш Бай Баевич совсем потерял голову. Потом они танцевали. Лейсан с Фаляхом, конечно же, тоже танцевали в паре. За столом Лейсан и смеялась, и шутила вместе со всеми. И вино пробовала. Да и Фалях ничего лишнего не позволял себе. Не суетился, не лез туда, куда не надо. На шею не бросался, и на нее не налегал. Вел себя, как настоящий джентльмен, пример скромности. Но Лейсан представляла, чем это может закончиться и бесконечно думала, придумывала план за планом. Безысходность не покидала душу девушки. Неприятно для нее может закончиться это прекрасное путешествие. Здесь же она лицом к лицу с этим страшным человеком. Кто-кто, а Оксана не друг и не советчик. Она в своей стихии. Как же ей быть?! Никакой соломинки, за что бы зацепиться... Сегодня она может полагаться только на себя. И Фалях это знает. И потому так ласков и нежен с ней.
— Я по тебе так тосковал, Лейсан-сылу. Знаешь ли ты об этом?! — прошептал-пропел он ей на ушко.
Перед Лейсан возник образ Азамата в Шереметевском дворце. Они вдвоем пели там эту песню. А из уст Фаляха звучавшая эта песня готовит ей катастрофу — крах, гибель ее юности... Но Фалях и его холодное брюхо, то и дело натыкавшееся на нее, его холодные, липкие руки были здесь. Они угрожали ей.
— А ты мечтала о том, что меня встретишь здесь? Я же все это для тебя сделал, знаешь ли ты об этом? И в Италию я отправил тебя... И то, что вы остались в Милане... и сегодняшнее ваше путешествие... Все, все это только ради тебя, моя любовь, моя Лейсан!
— И вызов ансамбля в Италию тоже Ваше дело?
— Не Вы, а ты! Лейсан-сылу, зови меня на ты. Да! И вызов тоже. Все вы и даже ректор выехали в это путешествие ради тебя...
— Дорого же я Вам обхожусь, однако...
— Понимаешь ли, Лейсан-сылу, ты так дорога мне. Дороже всех людей в мире. Дороже всего!.. Слышишь?!
Разгоряченные мужчины один хлеще другого дурили девушек. Провозглашали в их честь тосты. Им самим очень понравился виски «Баллантайнс» и они от него «балдели», выпивая каждый свой бокал до дна. В конце концов Фалях начал чувствовать, что пьянеет. А если ему ударяло в голову, то тяжелел и зад. И он искал повод уйти и бухнуться в постель. А тот, кого звали Байтимер Тимербаевич, от каждого выпитого бокала как бы трезвел, раскрывался, становился компанейским... От радости и удовольствия он готов был носить Оксану на руках. Только тяжести боялся, в годах все же, в пожилом возрасте, поясницу может повредить. Да и Оксана не капризничала, широко улыбалась, ласкалась и ласкала, целовала да гладила его, одно удовольствие. Даже азартный шепот их был сильнее голоса итальянских певцов.
— А у тебя действительно много денег? — допытывалась у него Оксана.
— Нам с тобой хватит, — отвечал он с усмешкой. — В Альпах у меня вилла, вертолет, яхты... Мне хватает!
— И все это лично твое?
— А чье же?!
— Как шикарно! — протяжно выговорила Оксана. — А я-то сначала думала, что все это того толстопузого.
— Нет, тут все мое! Так-то вот, Оксана. А ты сначала его выбрала, да?.. Чуть не обидела меня по незнанию.
— А я-то о нем подумала, что он самый главный из вас... Я ведь только самых главных люблю...
— Самых-самых? — дразнил ее кавалер.
— Да, именно так, самых главных и самых богатых!
— А меня ты любить будешь, а Оксана? — Чуть опьяневший, он нарочно продолжал дразнить ее. И он не любит, когда кто-то теряет чувство человеческого достоинства и чувство меры.
— Буду ли любить, не знаю... Посмотрим на твое поведение, — и радостно захохотала. — А у тебя есть жена?
— Здесь нет. Если хочешь, тебя здесь в горах Альп буду содержать, хорошо?..
— Ой, как шикарно! — бросилась она целовать высокое начальство. — Ты мой папочка, Тимерчик!
— Я тоже тебя люблю, Оксана.
— А какую машину ты мне подаришь?
— Какую хочешь?!
— Ой, как шикарно! Пойдем посмотрим, — упала на руки Байтимера Тимербаевича Оксана. — А ты мне «феррари» кабриолет подаришь?
— А что ты с ней будешь делать зимой?
— Ты же сказал, что я здесь останусь. А здесь зимой, как летом. Тепло...
Большой начальник взял за руку довольно-таки опьяневшую девушку и повел из салона-ресторана. «Знай наших», — помахала Оксана Лейсан и крикнула «Чао!»
— Они ушли, исчезли, — сказал Фалях, как будто вел репортаж с места горячих событий. Он хотел дать понять, что и им надо взять с них пример, пойти в каюту.
— Оксана же сначала хотела быть с тобой. Такую красивую девушку упустил, — сказала Лейсан, не растерявшись.
— Мне она не нужна. Оксаны есть всюду. Мне нужна ты! Я приехал, чтобы встретиться с тобой, с надеждой на тебя...
— Вот же я... И дальше что?
— А дальше... сел да поплыл... Пойдем, Лейсан-сылу, в мою каюту. Я покажу тебе подарки. Они приобретены для тебя. Они тебе понравятся.
Он обнял, нет, стиснул ее ниже пояса и почти потащил к себе в каюту. Взял бы ее на руки, да, видимо, не хватает сил. И так уж вспотел бороться с юной да упорной Лейсан. И она не смела противиться ему, место неподходящее. Но как бы осторожно ни хотела вырваться из его цепких объятий, это было ей не под силу. Сжал ее в своих жестких лапах старый развратник, вцепился в нее, словно зараза какая, и отпускать не думает, нет.
— Давай не будем торопиться, Фалях абый. Пойдем, я поиграю на инструменте, а Вы послушаете, успокоитесь. Вам же нравится мое исполнение? — спросила девушка, по возможности ласково и нежно.
— Нет, Лейсан-сылу, музыка потом... Всему свое время, айда в каюту! На коленях умоляю, зайдем ко мне в каюту...
И Фалях, обняв ее, сполз на колени. Он стоял на коленях, обняв ее за бедра. Гладил девушку, ласкал, целовал ее бедра, колени. Он, словно сумасшедший, ползал перед ней. Веки его набухли от долгого и чрезмерного употребления спиртного. А глаза от любви и нетерпения вот-вот вылезут из орбит. Почти потерявший надежду на ответное наслаждение, он смотрел на нее снизу вверх...
— Лейсан, заинька моя, пойдем в каюту, а?.. Скоро они выйдут. Не позорь меня перед «бабаем». Он любит насмехаться, ославит меня на весь мир, скажет, что я неспособный, болтун... Страшно любит он поиздеваться... Пойдем, посидим, заинька, в каюте, позже выйдем... Подарки я тебе какие купил, ты бы только посмотрела! Потом выйдем сюда... Послушайся, золотце мое, пожалуйста, не бойся меня, Лейсан-сылу...
На палубе послышались шаги.
— Мы с Вами договорились... мое условие — меня не трогаете, — повторила Лейсан, — если себя не хотите ставить в неловкое положение.
Пока никто не увидел, Фалях встал. И за руку повел девушку к себе. Это напоминало то, как в деревне, крепко привязав телку, не желающую идти в стадо, насильно ведут к коровам и бычкам...
В подарок и на этот раз были бриллиантовые серьги и перстень. Такие сюрпризы любил преподносить Фалях любимым женщинам. И хотя Лейсан всегда клялась, что не возьмет, на этот раз не удержалась. Настолько изящны и красивы были эти со вкусом отобранные подарки. И сама не понимая, что делает, она протянула руку к украшениям.
— Восхитительно! — воскликнул искренне обрадованный Фалях.
— Спасибо! — она и не заметила, как слово сорвалось с губ.
Фалях радостный, что все идет в русле его желаний, танцевал около бара, колдуя бутылками, рюмками и фужерами. Налил два хрустальных фужера вина. Пригласил Лейсан к бару. Она успела заметить, что фужер, поданный ей Фаляхом, пенится, а его нет.
— Даже французам самим редко достается это вино, «Бургон» 1840 года. Видишь, темная бутылка да сургуч тех времен, теперь такого сургуча на бутылках и в помине нет!
— Стойте! А вино-то даже старше Вас по возрасту!.. Не так ли?!
— Да, да, Лейсан-заинька, спасибо, ты сравнила меня с замечательным вином... Таким вином для тебя буду я... до конца...
— Фалях Экзамыч, — ласково обратилась она к нему, — а отчего же это мы стоим у бара?! Не лучше ли нам присесть? Если Вас не затруднит, принесите сюда вот те два стульчика.
Кавалер поставил на столик фужер, поднесенный к губам, и поспешил выполнить приказ красавицы. Лейсан в мгновенье ока поменяла местами фужеры, а фужер Фаляха взяла в руку. Она такое не раз видела в шпионских фильмах. Вот и воспользовалась этим опытом.
Фалях предложил ей присесть, сам же остался стоять. И, взяв в руку фужер, с чувством и надеждой на сладостную ночь с юной красавицей, сказал:
— Лейсан-заинька, и ты, и я — мы дети одного народа. Не знаю, кому из татар, живущих на планете-матушке нашей, улыбнулось счастье гулять по земле и дышать воздухом Италии, отдыхать в Милане. Может быть, после наших предков гуннов, Атиллы, редко, кто был в Италии. Но здесь, в горах Альп, у сказочного озера Комо отдыхать на яхте, качаясь на волнах, не удостаивался ни один татарин, кроме нас. Это уж точно! Я предлагаю выпить до дна за это... Выпьем же это драгоценное бургундское до последней капли и на этом, если ты согласна, завершим на сегодня. Все остальное только по желанию...
— Согласна! Но если только Вы сдержите свое мужское слово... — улыбнулась мило девушка.
— Пьем до дна!.. пьем до дна!.. Договорились, Лейсан-сылу? Это самое чистое вино в мире — сухое вино бургундское! — говорил он, в такт приплясывая от счастья…
Он, прежде всего, внимательно проконтролировал Лейсан. Естественно, и сам выпил до дна, и тут же, цепко схватив за руки, потащил девушку к постели, вглубь каюты...
Дрожа и спеша, разделся Фалях первым. Затем рванулся к Лейсан с надеждой раздеть ее и свалить в постель. Но заколдованное вино сделало свое чудо, он, еле добравшись, сам первым рухнул в мягкую постель. Хотел только собраться с силами, но вскочить уже не успел. Раскинул волосатые руки, позвал красавицу лечь на волосатую грудь.
— Ну, Лейсан-сылу, ну ложись скорее ко мне, милая моя, ну подойди, я обниму твое нежное тело, ну... Что ты так тянешь, Байтимер Тимербаевич больше понравился, что ли, тебе?! Смотри, не ошибись. Запомни, скоро мы заменим его. На его место приду я!.. Хватит, засиделся. Время уступить... время подошло... Сам приду, даст бог... сам...
Всегда чуткое ухо Фаляха Экзамыча перестало слышать то, что молол язык. Сам он все улыбался, и о чем-то бубнил, засыпая... То усмехался, то кудахтал. Он поймал свой кайф. Глаза прикрыты, а душа нараспашку. Редко, но и такое случилось с ним. И при всем этом он и не понял, как уплыл на крыльях сна. Прошла еще минута... две, и он уже храпел, забыв о дневных заботах и грезах... Обо всем на свете.
Таким образом, он сам попал в ловушку, приготовленную им для Лейсан. Вот каким образом хотел он овладеть ею. Никогда Лейсан не верила и не симпатизировала Фаляху, никогда, ни при каких обстоятельствах она не желала видеть его рядом с собой. Но то, что она увидела сегодня, сделала его еще более отвратительным и мерзким. Какая мерзость лежит, распластавшись в постели, в длинных семейных трусах, с выступающим огромным животом и тоненькими, синенькими, как у лягушки, ляжками — ни дать, ни взять жаба! А волосы, оказывается, он красит. Обрюзгшие от постоянных пьянок щеки обвисли, как шея старого дряхлого быка, не пригодного ни на мясо, ни на производителя, одним словом, от него уже «ни молока, ни мяса»!.. Грудь впалая, и с черноседеющими волосами напоминает старое брошеное галчиное гнездо. На кривых ногах выступают темно-синие кровеносные сосуды, чем-то напоминающие «змейки» кончика кнута. Не скрывая отвращения к спящему телу, Лейсан поспешно отошла в сторону. Ничего бы она не пожалела, чтобы больше никогда-никогда не видеть это мерзкое существо.
Долго она смотрелась в зеркало. Как она проклинала себя за тот день, в который опять встретилась с Фаляхом. С тоской вспоминая Азамата. Хорошо, что он не ведает о том, что с ней здесь приключилось, хвала Всевышнему, он сохранил ее чистой и целомудренной, через такое испытание. Ведь еще немножко, и она стала бы жертвой этого мерзкого Фаляха. Затем она подошла к бару. Взяла в руки хваленую Фаляхом бутылку вина. Прочла надпись на этикетке. Неожиданно взгляд ее упал на полочку чуть выше. Там стоял небольшой флакон с лекарством. Она прочла надпись на английском: «Хорошо усыпляющее, успокаивающее средство». Ага, подумала она, может, в будущем пригодится, и положила флакончик в свою сумочку.
Фалях спал глубоким сном, от его прихрапываний, казалось, могло разнести яхту. Лейсан на цыпочках вышла из каюты. Еще не прошло ее потрясение от ужасного поведения чинуши, и запах потного, грязного от пьянок и гульбы тела тяжело повис в воздухе и, казалось, до сих пор преследовал ее. Она поднялась на палубу, кругом ни души, только чайки, о чем-то отчаянно крича, летали над яхтой. И только озеро было спокойным, волны, ласкаясь о борт, будто бы шептали о том, что все прошло и все будет хорошо. Она еще немного постояла, покой вернулся к ней, собралась силами, улыбнулась самой себе и также на цыпочках, как бы боясь кого разбудить, хотя вокруг не было ни одной живой души, спустилась вниз. Навстречу ей попалась возбужденная Оксана.
— Мой Бай Баевич убаюкался, так что бай-бай бабай... — радостно зашептала она. — А твой тоже откинулся?
— Да, да! — ответила Лейсан.
— Ну и как, пузо не особо мешало?
Лейсан ее не поняла. И поэтому ответила вопросом на вопрос:
— А ты куда так спешишь мимо своей каюты?
— А я еще днем с Дино договорилась, к нему бегу, — радостно затрещала она, и тут же, прикрыв ладошкой рот, чтобы не рассмеяться, побежала по коридору.
Остаток ночи Лейсан провела возле своей каюты, иногда подымаясь на верхнюю палубу подышать свежим воздухом.
…Утро началось с веселого смеха Оксаны, которая под ручку с великовозрастным дядькой двигалась в сторону салона-ресторана. У дядьки было прекрасное настроение после прекрасной ночи в объятиях юной красавицы, которая ласкала его на волнах озера Комо.
— А где Фалях? — озаботился он, увидя Лейсан.
— У себя. Спит еще.
— Вот старый хрен! — поцеловав в щечку Лейсан, он отодвинул Оксану и двинулся в сторону каюты, где слышался фирменный храп.
Лейсан достала платочек и яростно потерла место поцелуя, затем бросила платочек в урну.
— Дура ты, — произнесла Оксана, — здесь так шикарно, это надо понять и брать от жизни все, поняла, все, все!
В этот момент вышел от Фаляха и Байтимер Тимербаевич.
— Тимерчик, — прильнула к нему Оксана. — Я не хочу отсюда уезжать. Здесь так шикарно!
— Едем, — ответил он сухо. — Сегодня улетим.
— А сам ночью хотел оставить меня здесь. Забыл?!
— Язык без костей, чего не скажешь!
— А почему же ты солгал?
— Чтобы ночью ты была со мной счастлива.
— А я хочу всегда быть счастливой. Повтори мне, милый, вчерашние слова!
— Некогда. Возвращаемся! Ждут важные государственные дела, — произнес он твердо. — Каждый день праздника не бывает!
— Оказывается, и ты, как все, — обиделась Оксана. — Вчера горы обещал, взял свое, а утром в кусты... Нехорошо ведь так.
— Конечно, обещал, иначе как же... Обещанного три года ждут, пташечка, — пробубнил большой начальник, посматривая на часы.
К этому времени вышел и Фалях, свежий, побритый, одетый... С улыбкой поздоровался, подойдя к Лейсан шепнул:
— Я ничего не помню, а ты? — смотря прямо в глаза.
— Я тоже! — ответила девушка. — Как выпила налитое тобой вино, так и отрубилась. Уснула, что ли, ничегошеньки не помню.
— Да, хорошо мы спали! — выставил вперед грудь, довольный собой Фалях. — Ей-богу, вот ничего не помню. А как давно ты вышла из каюты?
— Только-только...
Фалях хитро улыбнулся. Видимо, ему приснилось, и сон его удовлетворил!
После обеда полетели они на спецсамолете Байтимера Тимербаевича прямиком в Казань.
Первым, как и положено, сходил с трапа Байтимер Тимербаевич, немного позади его шел Фалях Экзамыч, а девочек включили в обслуживающий персонал. И они вышли после того, как их «возлюбленные» уже затерялись в важных государственных делах. И, конечно, никто не обратил внимания на двух очаровательных девушек.
В международном аэропорту начальников встретили крупные чиновники, фоторепортеры, журналисты. Высокопоставленным мужам дарили огромные букеты цветов. Кино- и телеоператоры спешили запечатлеть исторический момент. Щелкали фотокамеры.
Конечно, Оксана фыркнула, когда увидела, как двое длинноногих красавиц с чак-чаком подошли и поцеловали Байтимера Тимербаевича.
«Эй, вы там, не целуйте моего Бай-Баевича...» Но ее тут же подхватили и отвели в сторону. Лейсан и Оксана остались стоять посреди аэродрома одни. Их никто не встречал, никто не дарил цветов и никому они не были нужны. Дошли они до автобусной остановки и на общественном транспорте «зайчиками» поехали в общежитие.
— Ну эти мужики-татары, все под одну гребенку, — расстроилась Оксана.
А высокое начальство прошествовало в зал на пресс-конференцию. Журналисты же сюда попадают только по особому списку. Вопрос за вопросом задают главе государства:
— Результаты поездки удовлетворяют Вас?
— Визит этот прошел не только в дружеской, но и в особо деловой обстановке. С компаниями Италии достигнута договоренность о больших, прочных и долгосрочных инвестициях. Везде и всюду говорят об успехах нашего суверенного государства...
— В первую очередь, о каких объектах шла речь в договоре?
— Мы договорились о реконструкции нашего международного аэропорта. Есть компании, заинтересованные строительством метро в нашей столице. В наших планах мосты и жилые кварталы... Результаты этого визита скажутся и на благосостоянии нашего населения.
— А были ли у Вас встречи с первыми лицами Итальянской Республики?
— Да, конечно. Еще вчера мы были на приеме руководителей правительства Италии. Дружественная непринужденная беседа продолжалась, можно сказать, всю ночь. Делились планами улучшения жизни нашего народа, в частности молодежи…
— Хотелось бы услышать и о мировом авторитете нашей Родины, Байтимер Тимербаевич...
— Авторитет наш в мировом масштабе велик. Наш опыт вхождения в рынок и демократические преобразования — наша школа жизни — изучается по всей Европе. Мы являемся примером демократии и национального согласия.
— Это, естественно, связано с Вашим именем?
— Мне говорить об этом просто неудобно... Если так говорят, значит, говорят не случайно. Почему? Потому что мы же не сидим сложа руки, работаем…
На пресс-конференции они долго не задержались. Все же, что ни говори, они же еще, кроме всего прочего, и примерные семьянины: мужья, отцы, дедушки...
Но один из хамоватых журналистов все-таки нашелся — прилип к главе города.
— Фалях Экзамыч, а Фалях Экзамыч, простите за назойливость, о досуге своем, как проводили часы досуга в Италии?!
Глаза на лоб полезли у Фаляха. И только когда дошло, что это не подвох, а простой вопрос, он через плечо бросил:
— Программа была очень насыщенна и времени на отдых и досуг у нас не было. Решались проблемы страны, проблемы столицы... О досуге думать не было и времени.
Молодец Фалях. И потирая платочком пот на лбу, якобы от усталости и напряжения, он поспешил к машине.
|
|