Тени в сумерках

Глава 47

Никаких забот сейчас у Божьего избранника — барана с белой звездочкой на лбу. Да и родственники, слава богу, как сыр в масле катаются. Свои ягнята давно уж в баранов превратились. В большинстве стад теперь они хозяйничают — вожаки. Все по-ихнему там. Задумают, из леса могут ровное поле, и из ровного поля — лес сотворить. Хорошо, что овцы — народ непритязательный, послушный, только в глаза вожаку смотрят преданно, «что прикажете?!». Живет, существует в мире поднебесном, спасибо начальству! Схватит на взгорье клок травы, выпьет из лужи водицы — спасибо начальству. Белые и черные овцы в одинаковых правах — спасибо вожаку. Этим и живет овечий народ. А куда ему, приучен он ходить на четвереньках, склонив низко голову. В крови это у него. Овцы и бараны иначе и не могут.
Ну, кроме всего, надежда помогает ему выжить. Смотри, как они за своего вожака держатся, как за него молются, как денно и нощно его восхваляют. Да, привык наш овечий народ слушаться приказов разных от начальства, верить ему привык, надеяться... Вот и гнет спину, день и ночь без устали трудится. Даже терпит, когда два раза в год стригут его донага. Ради начальства шкуру может последнюю снять с себя, собой пожертвовать, лишь бы мир был во всем мире и ягнятам в будущем счастье мало-мальски бы светило. «Да здравствует Божий дар — баран со звездочкой на лбу! Да здравствует, здравствует! — орали овцы. — Он осчастливил наш род, он дал нам пастбища! Он рассказал о нас всему миру. И мир признал нас. Это он нас превратил в настоящих овец и настоящих баранов! Мы так благодарны ему!» — кричали все денно и нощно.
И вот в один прекрасный день к Божьему дару подошел самый младший ягненок — баранчук и посоветовал:
— Папочка, Божий избранник, — сказал он, — сказывают, что в мире ты самый, самый, ну самый великий!..
— Да, да, это так! — подтвердил старый баран, получая удовольствие от признания младшим его достоинств. Он даже величественно закрыл глаза, а потом быстро-быстро заморгал. Так это было приятно. — Если говорят, значит, не зря…
— А знаешь, папочка, все великие мира сего оставляют после себя незабываемые памятники.
— Никогда я об этом доселе не слышал. Однако, рассказывай! Каким этот памятник должен быть?
— В древнем Мисыре, то бишь Египте, фараонам строили пирамиды...
— Тэк-тэк, и что?!
Правда слово Мисыр созвучно с татарским «кысыр» — бесплодный. И хотя он не знал, что такое Мисыр, где оно, и с чем его кушают, продолжал заинтересованно слушать младшего.
— В Париже в знаменитый «Лувр» входят через Пирамиду. Стать настоящим великим в мире, оказывается, можно, только построив Пирамиду, папочка.
— Тэк-тэк, и что?..
— И нам, папочка, Пирамиду надо построить.
— А что, нам больше нечего делать? — спросил младшего баран. Он никак не мог понять для чего она, эта Пирамида. Он просто еще не знал смысла этого слова.
— Надо, папочка, все другие заботы оставить и начать это великое строительство. И мы эту Пирамиду должны построить такой, чтобы она затмила все существующие в мире пирамиды. И это будет твоей эпохе, тебе и всем баранам, проживавшим в это время, памятником. И он будет носить твое имя! С этим ты войдешь в мировую историю и в вечность! Но лет на пятнадцать все заботы о своих стадах и пастбищах пастырь должен отложить в сторону, вернее, должен забыть о насущных проблемах, ради высокой цели. Строительство Пирамиды — это не шуточное дело! Много денег, много сил потребует, папочка.
— Ну раз ты хочешь, мой ягненочек, так тому и быть! Ради своих баранов я готов пожертвовать всеми моими овцами! Вы же знаете об этом! Почему? Потому что вы продолжение моего величества и моей светлости!
— Однако нет, папочка, во время строительства этой Пирамиды нужно будет в год два раза содрать семь шкур с каждой овцы... Согласен ли ты на это пойти?!
— Ну раз вы просите. Даст бог, до восьмой не дойдем, а там еще вырастут... Шкуры-то...
— Возможно, кое-какие пастбища и продать придется, папочка наш...
— Ради того, чтобы стать великим и войти в историю, я готов на все, дитя мое! Воля ваша! — ответил Божьий избранник. В эту минуту он не то представил эту вознесшуюся в голубое небо Пирамиду, не то любовался своим величием, долгое время стоял, задрав голову к небу.
Что еще суждено испытать? Все дела прежние позабылись. Овечий народ сломался и, уничтожая тысячилетние строения, и, конечно, давя и уничтожая тех, кто выступал против, начали строительство Пирамиды.
Это должно было быть единственным своего рода памятником зодчества. Это должно было стать вещественным доказательством ума, силы и величья Божьего избранника — звездолобого барана.