Биография Произведения Интервью и статьи Фотографии E-mail
     
 

Взлететь бы мне птицей...

Глава 1

В то лето подножие горы Нагыш было усыпано земляникой. Мальчики, наполнив кузовки ягодой, ничком прилегли на траву и наслаждались запахом ягод и трав, затем стали кувыркаться, бороться, кататься по траве.
Солнце печет. Приближался полдень. Невдалеке, со стороны деревни Таулар, послышался свист бича пастуха. Вслед за этим протяжно промычала корова, мол, чего обижаешь?
— Ребята, — заговорил Рафаэль, лежа на спине и устремив взгляд ввысь, — почему небо такое таинственное и голубое? Голубое-голубое... и такое высокое... Есть ли у него край?.. А если есть, то что находится на другой стороне...
— Нашел над чем голову ломать, — отозвался Фарваз, приподнявшись над родником. Он пил воду. — Ну, что-то, или Уфа, или Казань. Оно далеко, вот и кажется голубым...
— Эх ты, невежа! Разве Уфа или Казань могут быть в небе? Все деревни и города здесь, на земле. Да и края у нее нет. Земля — как шар, — вмешался в разговор Нурулла, который гонялся за бабочками. Деревенские мальчишки его просто по-свойски называли Нурый.
— Сказки, — оборвал его Фарваз. — Если шар, то что внизу, по-твоему?
— На каждой стороне живут люди, говорит мой старший брат. Он-то знает, ведь он учится в седьмом классе. И все на отлично. Деревни, города, реки и моря окружили этот земной шар. Так сказал мой старший брат, он не обманывает, говорит правду — он все знает.
Фарваз расхохотался.
— Твой брат небылицы порет, а ты... Если верить всем сказкам взрослых... Заливает твой брат. Ты сам подумай: как могут внизу шара висеть деревни и города? Мало что брат сказал... но и мы не дураки. Разве могут люди ходить вверх ногами, вниз головой? Так бы, парень, вся вода из рек и морей давно бы вытекла. Вот так... — закончил он, довольный собой.
Рафаэль не вмешивался в разговор. Он только слушал. Если вдуматься, то вроде оба правы. Да и он слышал, что земля круглая, как шар, но все-таки трудно представить эти горы и леса на шаре. Вон долина ровная, тянется далеко, аж до неба... Разве может человек жить на шаре?.. Да еще вроде говорят, что земля кружится?.. Тогда придется ходить, держась за что-нибудь. А закружится сильнее, то и свалишься?..
Поэтому лучше молчать. А потом — вот ведь земля, прямо под ногами. Наступит время, подрастет немного, он своими ногами обойдет ее. Шар или нет — станет ясно... А вот небо — голубое... Интересно, есть ли человек, который знает его тайны?! Взобраться бы на небо и увидеть все своими глазами.
Сколько ни спорили Фарваз и Нурый, не смогли уяснить: земля — шар или нет. Три друга сильно проголодались и поспешили домой. Путь их недолгий, вон там их родная деревня — Новый Актау, за оврагом Бахтияра — придвинулась к сосновому и березовому бору.
Три бритоголовых мальчика шли, перебрасываясь словами, не предполагая, что столкнутся с чем-то необыкновенным. Это было непонятное явление не только для них, но даже для взрослых, которым даже во сне не могло присниться подобное. Ведь шел 1936 год.
Вдруг неожиданно, прервав пение жаворонков, стрекот кузнечиков, со стороны горы Нагыш донесся загадочный гул, прежде неслыханный. Вначале он был неотчетливый. Мальчики остановились, прислушались, поставили кузовки у края дороги и вопросительно посмотрели друг на друга. А гул нарастал и нарастал.
— Что это? — наконец выдавил из себя Фарваз и остался стоять с разинутым ртом.
Его друзья пожали плечами, скривив губы.
— Говорят, в Каран привезли четырехколесного железного коня, который при ходьбе пускает дым, может быть, он и гудит, — предположил Рафаэль.
— Будь даже железный, разве конь может гудеть. Ведь конь фыркает и ржет, — вмешался в разговор Нурулла. — Да потом пукает.
Они засмеялись. Ох уж этот Нурулла! Как скажет, так скажет: хоть стой, хоть падай. А гул продолжает нарастать.
— Это не конь, это называется трактор, эх, темно­та, — пояснил Нурулла. — Мой брат ведь учится в Каране. Он сам его видел, если хотите знать.
И тут из-за горы Нагыш выскочило что-то большое, черное. Даже неслось не по земле, а по небу. А гул... Оглохнуть можно. Друзья, словно договорились, сразу упали на землю, вниз лицом.
— Это и есть трактор. Надо же, еще, оказывается и летает... этого брат не говорил, — приподнял голову Нурулла.
— Не болтай. Замри лучше. Ты тут не один, не забывай, — прошептал Фарваз. — Какое-то чудовище или Азраил1, видимо, хочет наказать тех, кто срубил минарет мечети. Бабушка говорила об этом...
Рафаэль онемел, увидев, как на них летит двукрылая железная птица, перевернулся на спину и, удивленный, уставился на нее — птица и пугает, и завораживает. Обычно он мог часами любоваться коршуном, который парил над деревней, широко распластав крылья. А ведь это не птица, а что-то огромное, да еще с таким шумом. Да к тому же как быстро летит. А крылья даже не дрогнут.
— Конец нам, пацаны, летит прямо на нас, — взвизг­нул вдруг Фарваз. — Нужно было лежать, не поднимая головы.
— Не мы, не мы, а пьяные марийцы из Ямматта срубили минарет, — пробормотал Нурулла и стал размахивать рукой. — Вон в той стороне, за лесом, та деревня.
Зря кричал Нурулла, разве услышишь в таком гуле. Но, видно, птица поняла, куда он показывал, перестала снижаться, страшно взревев, стала подниматься вверх.
Наконец ожил и Рафаэль, не дыша наблюдавший за полетом.
— Смотрите, смотрите, там сидит человек. Вот он машет нам рукой, улыбается, здоровается, — сказал он и вскочил на ноги. И, словно зачарованный, побежал за железной птицей. Не разбирая дороги, несся за ней. Он не успокоился, даже упав, споткнувшись о кочку, вскочил и пулей помчался вперед. Встал и Нурулла, отряхиваясь от пыли.
— Кажется, свихнулся, — произнес он и ткнул пальцами в задницу Фарваза, прилипшего к земле. — Ты дух испустил, что ли? Если жив, то вставай. Вон, гляди, штаны мокрые.
Нурулла шутит, значит, ничего страшного нет. Оглянувшись по сторонам, наконец встал и Фарваз.
— Я про Рафаэля... думал, страх сковал его. И вот на тебе, лежал молча, не дыша, и вдруг вскочил и бежать, а... — осмелел он. — Что мы скажем Хафазе апай2  и Миргалиму абый3? Не скажешь же: сын ваш с ума сошел... как быть?..
— Не ломай голову, — произнес Нурулла, стараясь походить на видавшего виды человека, и цвыкнул сквозь губы. — Рафаэль не из тех, кто пропадет... В воде — не тонет, в огне — не горит он, если хочешь знать.
Летчик, словно маня бегущего Рафаэля, долетев до леса, вновь качнул крылом, громко взревев, пролетел над озером Киндер и каменным мостом и через перекресток Мулла исчез в стороне деревни Девять девушек.
Рафаэль потерял его из виду, но бежал в сторону звука. Пронесся через первый каменный мост, хотел одолеть и второй, но отстал. Невзирая на одышку и горячее дыхание, он чуть не добежал до перекрестка Муллы. Он бы так и несся, будь возможность догнать железную птицу. Однако эта удивительная птица так же внезапно, не оставив и следа, исчезла, как и появилась. Мальчик, не зная, как успокоить гулко бьющееся сердце, недолго думая, начал карабкаться на высокий столетний дуб. Даже не заметил, как очутился на самой верхней ветке. Он увидел не только верхушки деревьев, но далекие пруды и озера, как на ладони. Он зачарованно смотрел в разные стороны — какая ширь, какой вид, какая красота... Только не видно той железной птицы, которая взволновала, околдовала и увлекла его за собой. Как ни всматривался он в даль, не мог найти ее, пропала она. Ни следов, ни звука.
Долго он сидел, обняв ветку старого дуба, кора которого напоминала ему морщины на лбу его деда Масалима. Грустно стало ему: не догнал птицу, как ни старался. Ему захотелось горько заплакать, но слез не было. Вдруг мелькнула мысль: вот бы взвиться ввысь, как птица, размахивая крыльями, и с высоты досыта наглядеться на родную деревню и на ее просторы, леса и поля. Помахать маме и отцу, односельчанам, мальчишкам и девчонкам, с которыми рос и играл, как тот человек, который только что пролетел над ними в железной птице. И конечно же друзьям — Фарвазу и Нурыю...
— Фарва-а-аз, Ну-ры-ый, — крикнул он, выпрямившись на ветке.
— Ты где-е? — послышалось со стороны пруда. Это был голос Фарваза, такого резкого голоса нет ни у кого. Хоть голос и резковат, но Фарваз — хороший мальчик. Вон ведь как он переживает за друга.
— Рафаэль, дружок...
Это уже Нурулла, то есть голос Нурыя. Разбуди его ночью, он узнает этот голос. Ведь Нурый — самый близкий и верный друг. Они не уйдут, оставив друга в лесу.
— Я здесь, на вершине столетнего дуба...
Друзья переживают, потеряв его. Он быстро стал спускаться. Влезть на дерево легко, а вот спуститься трудновато. Исцарапавшись, порвав рукав рубахи, он оказался внизу. Два друга — Нурый и Фарваз — улыбаясь, рот до ушей, стояли под старым дубом.
— Ну что, догнал?..
— Мы уже испугались, думали, что ты улетел и не вернешься...
— Ох, и полетел бы, да вот только крыльев нет, — с сожалением проговорил Рафаэль.

Они расхохотались и, выстроившись, как утята, идущие домой с реки, друг за дружкой, по лесной тропинке, шутя и смеясь, отправились в деревню.
 
 

Оглавление

 

К списку произведений

 

Глава 2 >>