Взлететь бы мне птицей...

Глава 11

«Здравствуйте, Рафаэль.
Не сердитесь, несколько запоздала с получением вашего письма. В центр города хожу только два раза в неделю. Дни у нас тут стоят холодные, зима на Урале суровая.
Вы сообщили некоторые сведения о себе. Исходя из них, пытаюсь представить человека, с кем я переписываюсь. Но разве узнаешь человека, читая его автобиографию. Взгляды, характер, настроение можно понять только при общении.
Ведь не спросишь: “Какой ты человек: хороший или плохой?” Да и спрашивать бесполезно. Никто не скажет, что он плохой. В переписке могут проявиться и достоинства, и недостатки. Ведь человек — существо сложное и многогранное. Постепенно может обнажиться и то, что нам не очень понравится. Что делают друзья в таких случаях? Конечно же, откровенно говорят об этом. Тогда человек пытается исправиться. А если почему-то не смогут договориться, тогда люди расстаются. Я сразу же, чтобы не было обид, хочу предупредить вас об этом. А вы, Рафаэль, как думаете?
Что же мне написать о себе? Моя биография очень сложная и тяжелая. Мне с детства пришлось пережить много трудностей. Об этом я даже вспоминать не хочу. Если встретимся, расскажу... А пока — коротко. Кроме мамы у меня никого нет. В детстве я училась в хореографической школе в Ленинграде. Все мысли были о балете. Педагоги возлагали на меня большие надежды. Но, к несчастью, началась война. В годы войны я работала в Уфе на военном заводе. А вечерами училась в школе рабочей молодежи. В 1952 году окончила Башкирский государственный педагогический институт, факультет иностранных языков. Теперь преподаю английский язык в средней школе № 46.
Вы просите мой адрес. Я живу в Уфе на улице Аксакова, дом № 41, квартира № 1. Но меня легче найти в школе, чем дома.
Еще прошу вас, не сообщайте сестре, что мы переписываемся. Мы работаем в одном коллективе, иначе мне будет не совсем уютно. Договорились?
Вы обещали послать фотокарточку. Жду. Иначе, встретив вас на улице, пройду мимо, не узнав. Если заговорите, могу грубо отшить вас: “Нехорошо приставать к незнакомым”. Я бываю и сердитой!
За стихи — спасибо. Я очень люблю русскую поэзию. А из татар мне близки Тукай и Такташ, никого кроме них толком и не читала. Но, в отличие от вас, мне не дан дар поэзии.
Какую художественную литературу читаете? Какие фильмы и спектакли любите? Напишите. И что думаете о прочитанных книгах, просмотренных фильмах — хорошо бы знать ваше мнение. Так мы будем узнавать друг друга. На этом я вынуждена закончить свое письмо. Уже довольно поздно, а у меня еще куча не завершенных дел. И на завтрашние уроки надо готовиться…
С пожеланиями добра, Лена.
                                                      25 января 1953 года».

И в этот раз Рафаэль получил письмо после долгих ожиданий. О чем только не передумал он! Больше всего пугало — остаться без ответа.
Холостые летчики все живут в общежитии. Все знают, кто кому пишет, кто получил весточку от девушки, кто ее ждет. В этот раз ему навстречу вышли три-четыре парня, чтобы заставить его очередной раз плясать.
— Откуда письмо? — спросил один.
— Из Башкирии.
— Значит, увидим башкирский танец в исполнении Рафаэля Смакова, — объявил Балченков, держа конверт высоко над головой.
Спорить было бесполезно, хочешь получить письмо — пляши. Обрадованный Рафаэль, несмотря на усталость, встав на носочки, так, скажу я вам, плясал на этот раз, что настоящие профессионалы башкирской филармонии бы ахнули от зависти.
— Если так пойдет, сделаем из тебя танцора, — шутили друзья.
— Пусть только письма приходят, будет не только пляска, — произнес он и поспешил к себе.
Как обычно, он растянулся на своей койке и быстро пробежал глазами письмо. Второй раз читал не спеша, вникая в каждое слово. Порой останавливался, задумывался. Иногда улыбался. В каждом слове, в каждой фразе чувствовался учитель — гордый и независимый. Для Рафаэля ведь это новый мир, неведомый доселе. Ему казалось: за каждым словом, фразой таится что-то необычное, глубокий смысл, и прячется клубок чувств, только ему предназначенный.
Нет, ни одно слово не оскорбило его, напротив, он был бесконечно счастлив, что познакомился с такой тонкой и эрудированной девушкой.
Смотри-ка, какая! В самом Ленинграде в балетной школе училась. Кончила институт. Знает не только татарский и русский языки, но и английский ей нипочем! Такой девушке ведь надо еще соответствовать...
Девушка, конечно, старается не выдавать своих чувств. И все же, отложив подготовку к урокам, отняв время у сна, написала ему. Нашла нужным напомнить о фотокарточке. Выходит, в какой-то мере и она заинтересована. И это рождает в его душе большие надежды.
У единственного фотографа в Кинели — безногого деда Ивана он уже побывал, но не очень удачно. И волосы лохматые, вроде непричесанные, и губы почему-то опущены, да еще и лицо какое-то темное. Видно, мастерство инвалида не ахти. Он не может послать фотографию, которая самому не нравится. Говорят, что в Куйбышеве хорошие фотографы. Придется на время задержаться с ответом.
Снимок в «срочной фотографии» пришлось ждать три дня, хотя заплатил двойную цену. Но на этот раз снимок самому понравился. Тут же накатал он письмо. Выплеснул все чувства, накопившиеся в душе. Хорошо расположились и стихотворные строки, которые тревожили его душу. И, конечно же, в письмо вложил и свое фото для любимой Лены. А на обороте снимка, недолго думая, вывел:

«Лена!
Имя твое — в сердце моем,
Образ твой — свет мировой красоты.
Звезды я с неба собрал для тебя –
Что же молчишь и скрываешься ты?

                               г. Куйбышев. Рафаэль Смаков.
8.02.53».

Февраль в этом году выдался снежным и буранным. Сообщение между городами и деревнями прервалось. Между Волгой  и Уралом почти неделю не работала железная дорога. Военные самолеты стояли на аэродроме. Их чуть не занесло снегом. Солдаты лопатами расчищали взлетные полосы. А летчики в красном уголке изучали теорию военной тактики, слушали доклад за докладом о мощи советских военно-воздушных сил. И, конечно же, штудировали историю коммунистической партии и труды классиков марксизма-ленинизма, в частности В. И. Ленина и И. В. Ста­лина.
Самое ужасное, почта не работала. Только в начале марта Рафаэль получил письмо, посланное из Уфы в середине февраля.

«Здравствуйте, Рафаэль!
Письмо и снимок, хоть и с опозданием, получила. Спасибо. Задержалась с ответом — не сердитесь.
Пишете, что «не очень удачное фото». Неважно. Зато при встрече не пройду мимо. Вы очень похожи на свою сестру — Асму Миргалимовну. За стихи — отдельное спасибо! Однако вы увлеклись гиперболами, слишком уж пышно. Хотя и говорят: правду сказал — родным не угодил, все же скажу, я не очень верю тому, что вы написали. Как можно такое написать человеку, которого видел лишь один раз, и то мельком. Знай мы друг друга и общайся почаще — и то подобные слова вызвали бы сомнение в их правдивости.
Представьте, мы встретились, и я вам не понравилась. Что тогда? Вы слишком идеализируете меня. А вдруг после первой же встречи ты обнаружишь, что, оказывается, огромная разница между написанным и явью. Поэтому нам лучше переписываться по-дружески. Как поется в песне — не будем гнать лошадей.
Ваши соображения о романе «Иван Иванович» очень интересны. На самом деле произведение вызывает много противоречивых чувств. Это потому, что произведение очень жизненное. В сегодняшнем нашем обществе немало подобных людей. Мужчина, забывая своих близких, добивается больших успехов в своей работе, заслуживает уважение. А вот важность и значимость семьи начинает понимать тогда, когда лишается ее. Вот тогда он не знает, куда деть себя. Что касается меня, я считаю, что автор показал героя упрямым и несчастным человеком, несмотря на служебные достижения. Этим и привлек роман широкий круг читателей.
Вы просили высказать мнение о ваших стихах. Что добавить к сказанному выше? Вы очень любите природу, пишете о ней легко, создаете красивые картины. Про технику стиха и поэтическом мастерстве его автора не пишу — не считаю себя знатоком. Вы настойчиво просите мою фотокарточку. А я сомневаюсь... Ладно, пошлю. Но имейте в виду, посылаю ее не как любимому, а просто дарю по-дружески. Без обещаний, что до последнего вздоха — ваша, но, как другу, вы можете доверять мне.
Возможно, я слишком требовательна — не обижайтесь, постарайтесь понять. Этому меня научила жизнь. На первый взгляд я кажусь, наверно, жесткой, но на самом деле — я мягкий человек.
На фотокарточке я получилась красивей, чем в жизни. И все же посылаю, надеясь, что и вы меня узнаете при встрече.
На сегодня — хватит. В нашем Затоне, как в деревнях XIX века, электричества нет. Письмо писала при свете керосиновой лампы. Да и дел еще полно, так что разрешите закончить.
С самыми добрыми пожеланиями, Лена.