Взлететь бы мне птицей...

Глава 14

Утро 13 июня 1953 года. Саратов. Из аэропорта в город ходил один автобус. И все же мест в автобусе было достаточно. Но по привычке студенческих лет Лена села на заднее сиденье.
— Вам куда? — с этим вопросом перед ней возникла кондуктор, толстая тетка с грубым охрипшим голосом, видимо, не выспалась — глаза опухшие. Якобы поправляя открытую сумку, висевшую у нее на груди, она быстро прибрала к рукам деньги, лежавшие там.
Лена растерялась, словно виноватая.
— Не знаю… — пролепетала она. — В центр города.
— Центр города у нас не маленький. А ты что, не знаешь и название своей остановки? — более приветливо спросила на этот раз женщина. — Сестричка, что тебе нужно в центре города?
— Гостиница.
— А какая? Гостиниц у нас несколько, и все они в центре города.
— Мне…— задумалась она. — Мне, которая в самом центре.
— А «Центральная». Сразу так бы и сказала — гостиница «Центральная».
— Да, мне до этой «Центральной»…
— Теперь все ясно и понятно, — она подала билет, сдачу и отошла. — Когда доедем, я скажу тебе.
Она легко нашла эту гостиницу с названием «Центральная». Осторожно открыла огромные старинные двери. Впервые в жизни переступала она порог гостиницы. Подошла к столу администратора.
— Мне нужно одно место.
— Мест нет.
— Мне очень нужно.
— А вы не были в других гостиницах? — спросила администратор.
Хоть она и разговаривала серьезно, но не строго, видно, что добрая женщина.
— Мне нужно поселиться в вашей гостинице, — задумчиво проговорила девушка. Ведь она пообещала Рафаэлю, что остановится в «центре города». Что делать? Она стояла растерянная.
Администратор спросила ее:
— Вы не студентка?
— Нет. Я уже закончила институт. Работаю учительницей.
— Я почему спрашиваю. У нас есть зарезервированные места для студентов-заочников. Если ненадолго, то поселю я вас. Вы на сколько дней приехали?
Лена обрадовалась и улыбнулась.
— Я ненадолго. Дня на два-три.
Ей дали место в номере в дальнем углу коридора. Одно место было занято. Условия были не ахти, поэтому и цена умеренная. И это важно для нее. Как все удачно получилось! Несколько раз поблагодарив женщину, она пошла в свой номер. Устроилась. В номере никого не было, студентка ушла в институт. Лена прилегла на койку, чтобы немного отдохнуть. Хоть она и провела ночь в пути, сон не шел к ней. Она думала о Рафаэле. Ведь вот-вот предстояло им долгожданная первая встреча. Понравятся ли они друг другу? А если — нет, что делать?.. Как разговаривать, как вести себя? Тысяча неопределенностей, тысяча вопросов волновали ее.
Рафаэль писал, что появится в городе только около четырех часов, после полетов. А время шла так медленно, до четырех еще целый час. Как его провести, этот час — как целая вечность… И после трех часов она вышла из номера. Не вытерпела. Сдала ключ. Вынула из кармана блокнот, записала название гостиницы, номер комнаты. Очевидно, на это подвиг ее рассказ английского писателя Монро «Сумерки». Там герой забыл название гостиницы и долго блуждал в чужом городе.
Гостиница размещалась в старинном здании. В фойе много скульптур, на стенах картины и панно. Лена переходила от одной картины к другой, но краешком глаза следила за входной дверью.
Большие настенные часы над столом администратора показывали 15 часов 40 минут. Вдруг твердыми, решительными шагами появился офицер, он бесшумно закрыл за собой дверь и, не оглядываясь по сторонам, направился к администратору. Фуражка набекрень, видимо, из-за жары расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и что-то сказал. Администратор, выказывая уважение военному человеку, тут же раскрыла свою толстую тетрадь, неторопливо стала искать что-то.
Лена медленно приблизилась к нему. И спокойно произнесла.
— Рафаэль, я — Лена.
Офицер повернулся на голос, увидел девушку, и лицо его озарилось улыбкой. Он не ожидал, что вот так легко увидит ее. Девушка, стараясь не показывать смущения, протянула руку.
— Здравствуйте, Лена! Как добрались до Саратова?
Лена сказала администратору:
— Спасибо, не трудитесь. Меня нашли.
Они, улыбаясь, смотрели друг на друга. Им не верилось, что они встретились. Переписываясь шесть месяцев, переговорив о многом — наконец встретились. Рослый летчик и девушка в легком летнем платье, в белых босоножках на высоких каблуках, такая тонкая и очаровательная, привлекали внимание снующих посетителей.
Застывшие, как идолы, смотрели они друг на друга. Рафаэль, наконец, чтобы сказать что-нибудь, спросил:
— Значит, вы остановились в этой гостинице?
— Да. Чтобы вам легче было найти меня.
— Правильно поступили, — сказал летчик и вновь лучезарно улыбнулся, еще больше разжигая сердце девушки, готовое выскочить. — Почему мы тут стоим? Идемте на улицу. Здесь очень красивые сады. Растут липы, о которых поется в песнях. Там и наговоримся досыта.
Они шли рядом. Рафаэль не осмеливался взять девушку под руку. Они незаметно разглядывали друг друга.
Прямо взглянуть на Лену у Рафаэля не хватало смелости. Несмотря на то, что рядом шла его желанная девушка, которой он посвящал стихи, из-за которой потерял покой, которая, даже будучи вдали, вливала в него жизненную силу и энергию. Тогда в Затоне он видел ее в зимней одежде. А здесь перед ним была совершенно другая девушка, не та, которую он представлял себе. Красавицы из индийских фильмов блекли перед ней. Легкое платье подчеркивало все линии и изгибы ее изящной неземной фигуры. Подтянутая, тонкая талия, горящие глаза, черные косы вдоль спины — с первого взгляда очаровали его, вскружили голову. Он шел, крепко сжав кулаки и губы, мысленно молил Бога о терпении, чтобы тут же не излить ей свои чувства, не схватить в объятия и закружить ее. Лена оказалась намного прелестнее того образа, по которому он бредил во сне.
Ясно же, что и девушка сделала какие-то открытия. Прежде всего, ее пленили выправка, статность джигита. Девять лет службы в армии сделали свое дело. Нельзя сказать, что он полный или худой, но от него так и веяло мощью и здоровьем. Загорелое лицо продолговато, высокий лоб, густые черные брови, волнистые черные волосы, на прямом носу какой-то шрам. Белые зубы, а если уж улыбнется — солнце сияет. А когда засмеется, не только губы, черные глаза, лицо, казалось, светились, и торжествовало все его существо. А если захохочет — то так заразительно, что забываются все беды и печали. Она даже представить не могла его таким. В жизни он оказался намного интереснее, чем в письмах.
Вот таковы были их первые впечатления. Такими они увидели друг друга. Но никто из них не высказал своих восхищений. Короче, не выдали себя. Свои впечатления они оставили при себе.
Вначале они говорили по-русски. Когда они сели на скамейке в уголке парка, Лена предложила:
— Давайте, Рафаэль, в своем старинном татарском городе Желтые горы — Сары тау (т. е. Саратов) с наслаждением поговорим по-татарски.
— С радостью. Я все время скучаю по родному языку. После отъезда из деревни мне трудно было приноровиться к русскому языку. Теперь приноровился, не заикаюсь, — и он засмеялся. Своим смехом он снял напряженность. Удивительный силой обладал его смех: он влек за собой, очаровывал, завораживал.
И Лена рассмеялась. Обоим стало легко и просто.
— И у меня есть предложение, — совсем освоившись, произнес Рафаэль. — Не перейти ли нам на «ты», отбросив церемониальное «вы».
— Конечно, ведь мы знакомы уже шесть месяцев.
— Ну, Лена, теперь рассказывай: какие претерпела трудности в дороге, как доехала?
— Никаких трудностей. Хорошо добралась. Если бы не пересадка в Смышляеве (это аэропорт в Куйбышеве. — Авт.), я давно была бы в Саратове. На самолете быстро получается.
Тут у Рафаэля загорелись глаза. Он опять улыбнулся.
— Говоришь — быстро. Какая там скорость у кукурузника!
— Какая должна быть скорость? — Лена была удивлена его пренебрежительным тоном.
— Лена, наша авиация достигнет и уже, можно сказать, достигла таких скоростей, которые трудно постичь умом… Скоро, я говорю тебе это по секрету, появятся самолеты, которые, преодолев земное притяжение, полетят в космос, на другие планеты. Советские конструкторы сейчас первые в мире. Если суждено — увидишь, я живу мечтой о полетах на далекие планеты. И верю: мечта сбудется.
— А вдруг на этих планетах красивые девушки…
— Пока не знаю, как прилечу обратно, расскажу тебе первой, — ответил он. Не шутил, не смеялся. Глаза были устремлены в голубую высь… и тут же спустился на землю. — Как твои дела? Не слишком трудно работать в школе?
— Учительский день проходит, конечно, в суете и кутерьме. Вообще-то дети стараются. Но английский язык не каждому дается легко. Естественно, бывают моменты, когда я сержусь… Я ведь мечтала об аспирантуре и о работе в высших учебных заведениях. Но оказалось, для осуществления такой заветной мечты я обязательно должна отработать в обычной школе минимум три года.
— Я тоже мечтаю поступить в военную академию. Однако школьные знания позабылись, нужно обновить их. Стал забывать немецкий, а во время войны прилично знал…
Как хорошо было им вдвоем! Можно подумать, что они старинные знакомые. Не прошло и получаса, а уже понимают друг друга с полуслова.
— Здесь хороший театр. Давай пойдем, — предложил Рафаэль.
Лена охотно согласилась. Ведь она писала ему, что любит театр. Долго раздумывать не стали, что им терять, тут же направились в театр. Они смотрели спектакль по пьесе Константина Симонова. О каких-то ученых, космополитах. Содержание не очень увлекло их, но играли актеры хорошо, весь зал любовался ими, затаив дыхание.
После спектакля он предложил зайти в ресторан.
Лена испугалась. Слово «ресторан» она воспринимала как место, которое посещают только нехорошие девушки и не очень порядочные люди. И, исходя из этого, она отказалась.
— Нет, Рафаэль, я учительница, и мне не пристало ходить по ресторанам. Давай зайдем в столовую.
Видели бы вы, как расхохотался Рафаэль. Он хохотал от всей души. Но не обидным смехом, а, напротив, успокаивающим и ласкающим. Только Рафаэль мог так смеяться.
— Лена, после семи часов не только в Саратове, но и во всем Советском Союзе столовые не работают. Это — во-первых. Во-вторых, мы же отдыхаем. Ты — в отпуске. Мы, наконец, встретились. Это событие? Событие. Пусть запомнится этот вечер. Я, Лена, тебя приглашаю. — И так посмотрел на девушку, что сопротивляться или ослушаться было невозможно.
— Ладно уж, нас здесь никто не знает, — вынуждена была она согласиться.
Они пошли в ресторан рядом с гостиницей, где остановилась Лена. На дверях висела табличка «Мест нет». Был конец рабочей недели, поэтому очередь стояла перед дверью. А Рафаэль взял Лену под руку и решительным шагом прошел к двери. Швейцар, стоявший в дверях, увидев офицера, да к тому же еще летчика, вмиг открыл дверь и пригласил их.
В зале, полном посетителей, стоял гвалт. Их провели к свободному столику.
— Тут тебя все знают. Видно, часто бываешь, — заметила Лена.
Положив фуражку на свободный стул, Рафаэль, приглаживая волосы, в очередной раз от души улыбнулся.
— Я здесь впервые. Просто я по дороге к тебе зашел и заказал столик. И правильно сделал, так ведь, Лена?
— Правильно…
— Я не хотел, чтобы эта красивая девушка из Уфы в первый же день приезда умерла в Саратове от голода.
Они весело расхохотались.
Тут же появилась официантка средних лет.
— Что будете заказывать? — спросила она, взглянув на девушку, потом на офицера. Вид у нее был усталый, ведь целый день работает. Спросила не грубо, а уважительно.
— Мне хватит чаю и печенья… — произнесла девушка. И робко взглянула на Рафаэля.
Он был занят изучением меню. Официантка и ей протянула эту тетрадочку, но Лена не взяла ее. Она ведь не знает ресторанных порядков и решила во всем положиться на Рафаэля. А он, вольготно расположившись на стуле, внимательно изучал названия блюд. Потом начал заказывать. Чего только не перечислил он. Официантка покорно записывала. Она была внимательна, не торопила, не подгоняла. Дала какие-то советы. Лена не вмешивалась в их разговор. Что принесут, то и ладно, пусть только несут скорей. Она очень проголодалась. В Саратове у нее маковой росинки не было во рту. А тут запах еды сводит ее с ума.
Она старательно разглядывала интерьер этого высокого красивого зала. Ей здесь нравилось.
Когда официантка удалилась, она старательно, чтобы не думать о еде, расспрашивала Рафаэля о досто­примечательностях города. Как будто, не что иное, а в первую очередь музеи да улицы этого города только и интересовали ее. Он рассказал ей, что знал. Его знания в основном были связаны с историей гражданской войны. Он пояснил ей:
— Я ведь, Лена, как и ты, здесь в командировке. Не успел изучить город. А вот Куйбышев знаю как свои пять пальцев. Он больше и красивее, сутками бы знакомил тебя с ним.
Тем временем, не заставляя долго ждать, появилась официантка, с трудом неся поднос. Стол заставила яствами.
— Это все нам? — удивилась Лена. Было чему удивиться, чего только не заказал Рафаэль.
— Для нас. Если понадобится — еще закажем, — весело и с некоторым оттенком гордости заявил он.
— Но я не привыкла так много есть. Да к тому же на ночь…
— В ресторане ешь то, что вкусно, а остальное — остается. Лена, здесь мы сами себе хозяева, никто нас не понукает и не погоняет.
— Ну, если так. Однако меня приучили съедать все, что положено в тарелку.
— И правильно сделали. Мы, татары, привыкли уважать и дорожить едой. И нас в детстве так учили — хлебную крошку не ронять на пол, облизать тарелку. Кому-то это может показаться бескультурьем, однако это правильное воспитание.
Рафаэль разлил красное вино по фужерам.
— Давай выпьем в честь нашей встречи, — предложил он с пафосом любви и ласки.
Лена не воспротивилась. Они чокнулись, раздался мелодичный звон бокалов. Рафаэль выпил. Лена лишь пригубила.
Он глянул на нее, но промолчал. Он даже обрадовался этому. Если у мужчины благие намерения, он никогда не напоит женщину.
— Если можно, то я вначале чаю бы попила, — Лена протянула руку к чайнику, который стоял на краю стола. После Уфы я еще не пила. Соскучилась по нашему родному чаю.
— Лена, ты не смущайся, ешь, пей, что хочешь. Ты здесь хозяйка, делай, что тебе нравится, — сказал он и пододвинул к ней сладости.
Угощая друг друга, дружески беседуя, они долго пробыли в ресторане. И все же ко многим блюдам даже не притронулись.
— Вы что это? Такие разборчивые, так мало поели. Я ведь выпросила для вас самое вкусное, — с материнской заботой стала потчевать их официантка. Но они отказались.
Рафаэль расплатился. Поблагодарив ее, ушли. В считаные минуты они дошли до гостиницы. Остановились. Вечерние улицы опустели, было тихо. Они поглядывали друг на друга. Об объятиях и поцелуях не было и мысли, где там?! Когда они нечаянно задевали друг друга рукой, у них краснели уши. Было другое время и другое воспитание!.. Это только нынешняя молодежь, расставаясь после ночи, проведенной вместе, как бы между прочим спрашивают имя друг у друга, то есть знакомятся и обмениваются телефонами.
— За театр и ресторан спасибо тебе, Рафаэль, — душевно произнесла Лена. — Действительно, было незабываемо. Мы очень здорово провели сегодняшний вечер…
— Тебе самой спасибо. За то, что приехала. Спокойных снов. Я утром позвоню тебе, ладно?
— Разве ты успеешь приехать к утру?
— Я ведь тут недалеко. Тоже остановился в гостинице, — ответил Рафаэль. — Почти рядом. Десять-пятнадцать минут ходьбы.
— Счастливого пути и сладких снов тебе тогда…
Лена помахала рукой и скрылась за дверями. В приподнятом настроении Рафаэль зашагал, насвистывая любимые мелодии, по ночным саратовским улицам.