Взлететь бы мне птицей...

Глава 22

Жизнь в Бобровке шла своим чередом. Ежедневные занятия военного летчика, на первый взгляд, однообразны и неинтересны. А на самом деле каждый день рождал новые заботы и проблемы. Их авиаполк считался испытательной и усовершенствующей базой для Мигов. Поэтому каждую неделю и каждый, можно сказать, месяц на самолеты устанавливали новые механизмы и приборы. Летчики вели наблюдение за ними в нестандартных ситуациях. А Смакову, владевшему тремя профессиями в авиации, не давали покоя, мучили его вопросами.
— Рафаэль, объясни, как работает этот механизм?
— Зачем нужен этот прибор?
— Почему он так реагирует…
Как будто он должен был знать все. Словно заводской разработчик или представитель конструкторского бюро. Он объяснял, если знал, а если не знал — старался узнать. Он старался знать все, что касается авиации, черпая сведения из журналов. Журналы, которых не было в библиотеке части, сам выписывал.
Он понимал, что его сослуживцы не вникают в тонкости техники. Их дело не копаться в технике и навигации, а управлять готовой к полетам машиной. Военные реактивные самолеты требуют большого мастерства в управлении. К тому же они должны знать особенности и маневры возможного противника.
В полку хорошо изучили Миг-15 и Миг-17. Но вот в последнее время, вероятно, в результате разных технических экспериментов, все чаще возникали неординарные ситуации во время полетов. В наступившем 1954 году с тремя самолетами произошли катастрофы. И все три самолета типа Миг-17 новой модификации. Кажется, что самолет исправен, пилот поднимается на заданную высоту, берет заданный маршрут — и не возвращается.
И вместо друзей, которым только что пожали руки, из-за горизонта возвращается странный звук. Бесследно исчезают летчики. Никто не знает, что кладут в эти навечно запаянные цинковые гробы. Если спросишь, тут же затыкают рот:
— Вы не в детском саду, а в военной авиации, — весь ответ.
Верно, они служат в секретной воинской части, откуда нельзя выносить никакую информацию. Дали подписку о неразглашении военной тайны. Но человек не может жить, не думая. Его мысли проскальзывают то в виде вопроса, то случайно в разговоре.
«Кто из нас на очереди?» — этот вопрос, наверно, в тысячный раз возникает в душе. Временами, когда собираются летчики, он появляется и на языке.
Никто не может сказать: «Не я».
— Об этом ведает лишь Бог.
— А мы все — коммунисты. Нам не к лицу спросить у него, — шуткой отделывались они.
И все же в один из дней, когда взорвался лейтенант Смирнов из второй эскадрильи, возник серьезный разговор.
Майор Биязович вывез свою эскадрилью на рыбалку. Воспользовавшись этим, Володя Балченков задал вопрос:
— Товарищ командир, можно обратиться к вам с одним вопросом?
— Слушаю, Володя, мы здесь не на службе, а просто рыбаки.
— Вот я как рыбак у рыбака и хочу у вас спросить. Что-то, товарищ майор, в последние дни слишком часто стали пропадать самолеты, это вас не настораживает?
— Ну почему же, ведь я такой же человек, как и вы: с парой рук, ног и парой глаз — военный летчик.
— Года два тому назад такое случалось редко, ну, если раз в год. А теперь, можно сказать, каждый месяц. Это как понять, товарищ командир? Вроде бы мы должны идти только вперед…
— Я и сам не понимаю. Даже на войне такое встречалось редко.
— Тогда почему не принимают меры? Почему опыты проводят на нас? Ведь и летчик — человек…
— Верно говоришь. Однако с такими вопросами больше нигде рта не открывай, слышишь?! Если дойдет до замполита или до секретного отдела, пиши — пропало!
— Что сделают? Ведь кто-то должен поднять этот вопрос? Ведь, в конечном счете, мы — защитники родины. А защитники родине нужны живые, не в цинковых гробах…
— Это так! Но у нас в армии, сами знаете, не любят тех, кто много знает и кто много задает вопросов. В армии не рассуждают, а только выполняют приказ. Вы знали капитана Голикова? — спросил Биязович после некоторого раздумья.
— Как не знать, — встрял в разговор Рафаэль.— Он такой милый, открытый человек. Почему-то его сейчас не видно, что, перевели в другую часть?
— Не перевели. Он написал рапорт наверх, что эксперименты с Миг-17 надо проводить не жизнью летчика, а на заводе или полигоне. Через два дня его вызвали в секретный отдел. И больше его не видели. Даже жена не знает, не ведает теперь — где он и что с ним. Вот вам пример. Очень часто жизнь идет не так, как мы того хотим.
— Пусть так. Но ведь летчики — люди, у них есть семьи, родные. Вон, моя жена на сносях, да и Рафаэлева Лена округлилась. Мы должны думать об этом, хотя бы ради детей, товарищ командир. Кто заботиться будет о них, случись с нами подобное?..
— Задумываться должны. Человек без мыслей жить не может, лейтенант. Однако понятия «устав» и «присяга» в армии на первом месте. Их нельзя подвергать сомнению.
— Будь моя воля, я записал бы в Устав, что жизнь солдат и офицеров дороже всего.
Биязович ничего не ответил. То ли у него клюнуло, то ли ему досадно стало, он вытащил удочку. Рыбы не было, червяк болтался на крючке.
«Видно, командир рассердился», — подумал Рафаэль и решил прекратить разговор.
— Хватит, Володя, ненужными разговорами морочить голову командиру. Не даешь отдохнуть. От нашего разговора вон и рыба разбежалась.
Они сидели молча. К Биязовичу и Смакову рыба даже не подплывала. А Балченков, напротив, вытащил трех окуней, одного за другим.
— Почему рыба только к тебе идет? — заволновался Рафаэль.
— Рыба знает, к кому идти, а к кому — нет, — похвастался Балченков. — Они услышали мои правдивые слова и поэтому всей стаей приплыли ко мне.
— Рыба трусливая. Они льнут к тебе, считая тебя своим, — скупо улыбнулся командир.
И в этот момент его поплавок ушел под воду. Биязович, не скрывая радости, вытащил большущего окуня.
Балченков расхохотался.
— Товарищ командир, повторите, пожалуйста, свои слова, я что-то их внятно не расслышал!
— А зато, смотри, мой окунь больше твоих, — радовался тот, не отвечая Балченкову.
— И какой вывод напрашивается, товарищ командир?
Все трое рассмеялись. Чуть спустя клюнуло и у Рафаэля. И он вытащил рыбу. От радости — рот до ушей.
— Ты спрашивал о выводе. Спроси у лейтенанта Смакова, — сказал Биязович.
С шутками и смехом они наловили много рыбы.
Забыв об усталости и неприятностях, с хорошим настроением они вернулись домой. Их беспокойства, тяжелые вопросы и размышления уплыли с водой Волги, хоть на какое-то время забылись.

А спустя некоторое время по Бобровке прошел слух, что вскоре должны прибыть первые образцы суперсовременного самолета Миг-19 с техническими особенностями на более высоком уровне. Летчики приступили к тщательному изучению системы управления и тактико-технических характеристик. Казалось, что с появлением каждого нового типа самолета для летчиков начиналась новая эпоха.