Тени в сумерках

Глава 40

Итак, по окончании занятий первого курса, Лейсан осталась без жилья. Дела дяди была неважнецкими. Сколько бы она ему ни звонила, к телефону подходила тетка, его супруга. И неохотно отвечала на распросы. После таких бесед о переезде к ним не могло быть и речи, даже везти туда книги и барахло мечтать не стоило.
На работе дядя Алмаз тоже бывает редко. Сколько бы ни звонила, постоянно отвечал один тот же женский голос и одним и тем же тоном: «В командировке», «На заседании», «На объект ушел».
Она вынуждена была нелегально поселиться в общежитии, где в комнате жили по четыре-пять человек. Да и то тайком, без разрешения, временно, до конца учебного года, на время экзаменов. Спали с подругой на узкой металлической кроватке. Привыкать к такой жизни после отдельной комнаты со всеми удобствами: телефоном, телевизором, пианино, было очень трудно. Но, оказывается, верно говорили наши предки: «Если жизнь бьет по голове, то из принцессы башмачницей станешь!» Никуда не денешься, придется терпеть. Экзамены она сдала на одни пятерки. После чего ее вызвали к ректору. Оказывается, в Италию едет студенческий инструментальный оркестр. За успехи в учебе включили в состав делегации и Лейсан. Радости ее не было предела. Она чуть было не расцеловала ректора... Поездка в далекую страну, да еще в какую страну — Италию! А каждый музыкант знает, что такое Италия. Для студента же первого курса это вообще — манна небесная — событие, цены которому просто нет!
— А что я буду там делать? — удивилась девушка, поняв, что никакого отношения к этому инструментальному оркестру она не имеет.
— Будешь играть на фортепиано. Педагоги высоко оценивают твое исполнительское мастерство.
После такого разговора воодушевленная Лейсан стала ходить на репетиции, упорно готовиться к предстоящей поездке. И родители, узнав, обрадовались, и дядя приветствовал ее успехи.
А надо было ехать через Москву. На Казанском вокзале встретил ее Азамат. Все ее спутники обрадовались Азамату, потому что знали его и раньше. Задавали ему вопросы: «Почему бросил консерваторию?», «Куда ты исчез?», «Где теперь учишься?»
Он не хотел, чтобы о нем просочилась лишняя информация. Вынужден был солгать: «Учусь в Московской государственной консерватории...»
Вечером Азамат повез Лейсан к себе в гости. Девушка по его письмам представляла Азамата, живущего в полуразрушенной комнате. Даже представить невозможно, в каких замечательных условиях, на лоне природы жил Азамат. Почти у города дугой огибает лес Москва-река. И вот на этой излучине образуется полуостров, где живет ее принц Азамат. Если смотреть со стороны, кажется, сплошной лес. Ну, а если пройти вглубь — райский уголок! Раньше здесь была летняя резиденция графа Шереметева. В советское время этот дворец стал местом приема высоких гостей страны. А когда власть перешла в руки демократов, то этот дворец приватизировал сват одного из крупных чинов страны, то есть хозяином стал ректор юридической академии. В этом дворце, среди цветов и живет, оказывается, ее Азамат. И не один он там живет, а вместе с ним еще два пожилых садовода, если включить в список уборщиков, поваров, то семь-восемь человек проживают в этих райских кущах. А сам хозяин приезжает только раз в неделю. И то не всегда. Самое большое увлеченье его — лошади. Он приезжает сюда, чтобы покататься верхом на коне. Азамата он уважает за то, что тот хорошо ухаживает за животными: кормит их во­время, чистит, поит. И за это хозяин называет его не иначе, как «сынок».
— О, как здесь красиво! Мне здесь очень нравится! — Не смогла скрыть восторга девушка, когда обошла «Азаматово царство».
— Нравится? Не уходи, останься со мной, — обнял ее за талию юноша.
— Да я бы осталась, но у меня гастроли в Италию, я только проездом к тебе завернула, милый! — сказала она серьезно и потом весело расхохоталась. Юноша тоже подхватил ее шутку:
— Италия... Милан... Ла Скала! Да! Осталось еще сказать amore Паваротти или же влюбиться в Челентано. А то и насовсем там останешься жить.
— Возможно... возможно... — продолжала кокетничать красавица.
Они долго изучали дворец: хрустальные люстры, шедевры изобразительного искусства на стенах... Все им нравилось и всем восторгались. Они любовались бронзовыми статуэтками, разноцветными витражами.
— Так это все принадлежит вашему ректору?! — удивлялась она.
— Да, это принадлежит одному человеку. И, кроме того, в центре Москвы у него огромная квартира. А на берегу Черного моря трехэтажная дача... В Париже вилла. Это все, что известно мне... — улыбнулся юноша.
— А что, и такое может быть?
— Конечно, — сказал Азамат, согласно кивая головой. — Не будем в чужие карманы лезть. Пойдем дальше.
Они прошли в прекрасный салон. И тут девушка застыла, раскрыв рот. Настолько все это было великолепно оформ­лено и все обставлено с таким вкусом.
— О, сколько здесь прекрасных вещей! — дивилась девушка тому, что было в салоне. И ценные картины, и камины, и... главное, стоящее в углу фортепиано. Она шла по красиво отделанному паркету и остановилась у инструмента. — Смотри, какое фортепиано… Я впервые такое вижу.
— Да... и это осталось от графа Шереметева. Более века стоит! Сказывают, что играли на нем дочери графа.
— А сейчас исправно?
— Конечно. Ничего тут неисправного нет.
— А можно мне попробовать?!
— Да, пожалуйста! Юноша подготовил инструмент и отошел чуть в сторону.
С нежностью посмотрела на него Лейсан. Когда и где смогла бы она еще сесть за такой инструмент! Какой он находчивый, смелый и хороший парень Азамат. Даже в Москве не потерялся, а нашел себе занятие. Он и образование получит и от музыки не отдалится. Разгладив платье, она села на круглый табурет, и волнующий юношу стан, всколыхнувшись музыкальной волной, накатился на парня. И он увидел, как она превращается то в ветер весенний, то в свесившую зеленые майские ветви березу, то в печальную иву над рекой. А ее белые нежные пальчики бегали по клавишам, как утренние лучи солнца по волнам. А длинные, чудесные локоны свисали низко-низко и дурманили его молодую голову взрывая изнутри и подымая волны чувств и вместе с ними его душу...
По всему салону разлилась татарская нежная мелодия. Во дворце графа Шереметева! И к этой мелодии присоединился ее голос.

О, как же тоскую я по тебе,
Знают школьные годы мои.
Тропки, по которым ты ходил,
Сразу находили очи мои...

И, слушая ее прекрасный голос, эту замечательную мелодию и эти колдующие слова, Азамат присоединился к ней. Их дуэт, воссоединение двух тоскующих душ, их решимость, подымались на крыльях песни по залу, дворцу, лесу и над домами, через всю Москву и летели к их родным местам на Волгу и Урал... И даже тогда, когда Лейсан закончила играть, музыка еще звенела в стенах дворца, построенного графом Шереметевым — сыном России.
А музыка как бы стала чайкой, летающей над Волгой, парящей между тучами и бурными водами великой реки, улетела и исчезла в облаках... «О, как же, как я тоскую по тебе...» Все передала, все объяснила им песня...
— Азамат... Азамат, — произносила, словно во сне, счаст­ливая девушка.
— Лейсаным... Лейсаным! — Моя Лейсан! Я так по тебе тоскую! — прошептал он, задыхаясь от волнения.