Взлететь бы мне птицей...

Глава 18

Утром, позавтракав, Рафаэль поспешил на работу. Он чувствовал себя в этот день самым счастливым человеком на свете. В окно падали лучи утреннего солнца.
Вторым счастливым человеком была Лена. Выглянув в окно, она помахала ему рукой. И долго-долго смотрела ему вслед, пока он не скрылся из вида.
С работы Рафаэль вернулся с полной авоськой продуктов. И Лена постаралась, приготовила ужин, накрыла на стол. Оказывается, она купила у хозяйки молока, яиц и домашнего хлеба. Первый раз они вдвоем, по-семейному, поужинали. Потом сели на односпальную железную койку и стали строить планы на будущее.
— Семью мы должны строить по-современному, — начала Лена, как подобает педагогу. Она спокойно, серьезно, доходчиво излагала свои мысли. Ничего не попишешь — учитель! А учителя, понятное дело, любят учить, советовать. — Нам обоим надо продолжить учебу, нужно углублять знания. Моя давнишняя мечта — аспирантура. Но чтобы поступить, самое малое, необходимо иметь трехлетний педагогический стаж. Год я уже отработала. Остается еще два года.
— Мечты — это хорошо. И у меня есть они. Вот бы поступить в военную академию, — задумчиво произнес Рафаэль.
— Раз есть желание, надо поступить и учиться. Что тебя удерживает? Я с большой радостью поддержу тебя.
— Много лет прошло после окончания школы. Математику и физику я знаю…
— Значит, нет причин, чтобы бояться.
— А иностранный?
— А я на что? С тобой рядом, мой дорогой, сидит настоящий специалист. Буду консультировать тебя.
— Ну, если так, — оживился Рафаэль. Он загорался от каждой мелочи. Он схватил Лену и стал кружить вокруг себя.
— Чу, не урони. У меня может голова закружиться, — мягко укоряла его Лена.
Хозяева куда-то ушли по своим делам. Воспользовавшись этим, Рафаэль вытащил мандолину и заиграл на ней.
Лена, прижавшись к его плечу, подпевала. Песня увела их в счастливую страну, в родные края, к родным корням — в Башкирию.

                   Давай уйдем подальше в степь,
Уйдем в цветы и мир травы,
О, Асылъяр-джаным!

                   Моя красавица — любовь,
Ты, как цветок среди травы!
О, Асылъяр-джаным!

                   Мы — птенцы в одном гнезде,
В любви свободны и равны.
О, Асылъяр-джаным!

Рафаэль пел громко, у него был сильный и мелодичный голос. Он знает много песен. Лена чуть слышно подпевала ему. Она знает мотив, но не знает слов. Но под мандолину их пение звучало так восхитительно, что, если бы кто слышал, несомненно решил бы, что поют настоящие артисты.
— Рафаэль, как хорошо ты поешь! Певцом бы стать тебе.
— Я и впрямь певец. Я только не говорил тебе, — он громко расхохотался и рассказал ей о «Лесорубах».
Рассказывал и смеялся. Радовался, вспомнив свое отрочество и проказы друзей. Смеялась и Лена. Рафаэль умел подать мастерски любой случай.
— Раз тебе нравится мое пение, буду петь каждый день для тебя, — то ли в шутку, то ли всерьез заверил ее.
— Жить бы только, распевая, — вздохнула Лена. — Но мы не знаем, что ждет нас впереди.
— Все зависит от нас, моя душа. Теперь ведь мы вместе. Мы сами будем строить свою судьбу.
— Хорошо бы… — протянула она. — Говоришь, эту комнату дали только до конца месяца.
— А нам больше и не надо. Командировка же кончается, уедем в свою Бобровку.
Он говорил твердо, уверенно. От каждого его слова, жеста веяло верой в будущее. И все же она, как женщина, должна была думать о настоящем. У нее есть свой дом. Больная мать. Ее не оставишь одну. А здесь — Рафаэль. Она так быстро привыкла к нему, что теперь не представляет жизни без него. Ведь каждый час, каждый день жизни с ним для нее — счастье. Как уедешь от него? И не уехала бы, а где жить?..
— Ты говоришь — в Бобровку, что я там буду делать? Где будем жить?
— Для офицеров собираются поставить финские домики, я надеюсь, что нам дадут жилье, красавица моя.
— Дома еще не построены. А школа там есть?
— Пока нет. Обещают через несколько лет открыть начальную школу.
— Буду ждать журавля в небе?
— Ждут же другие офицерские жены. И ты подождешь, красавица моя.
— А как же моя аспирантура?
— Если суждено, и эта мечта осуществится.
— Как?
Рафаэль не знал, что ответить, пожал плечами.
— Ну, найдется какой-нибудь выход.
— Пока я его не вижу. Хоть и трудно будет, но я должна вернуться в Уфу. Здесь нет ни жилья, ни работы. Договорились? — и она прижалась к нему. Она знала, как уговорить его.
Дело тут не только в ее умении, она права. Тут не хочешь, а согласишься.
Рафаэль вдруг вскочил с места и прокашлялся.
— Я сейчас спою тебе свою самую любимую песню. Когда мне грустно или нет настроения, я пою ее, и вся моя грусть исчезает. Ты ни о чем не думай, моя красавица, только слушай меня. Знай, когда мы вместе, то я не позволю ни дождю, ни ветру обидеть тебя.
И сильным голосом запел:

                   Когда в горах я камень добываю,
То лишь тебя в душе своей ношу.
Когда я дома в неге отдыхаю,
Тогда тебя на языке держу. 

Куда вода, что с гор течет, уходит?
Куда уходят юные года?
Когда любимых жизнь разводит –
Печаль на сердце ляжет навсегда.

Лена впервые слышала эту песню. Она не поняла, что так поразило Рафаэля. Песня была суровой и строгой. А она считала, что песни должны дарить тепло и душевность. А какая тут душевность?.. Возможно, не понимает чего-то?..
— Я не слышу аплодисментов и возгласов «Браво!», — пошутил он.
— Я впервые слышу ее. Ты ее исполнил так, словно пел на сцене.
— Это ария из оперы «Рабочий» Солтана Габаши, — ответил Рафаэль тоном конферансье. — Вы слушали ее в исполнении Рашита Абдельманова.
— Кто он такой?
— Солист оперного театра. Из Казани…Это он исполнил, а не я.
Они рассмеялись.
— А я-то ломаю голову, почему ты как-то странно поешь?!
Вдвоем им было хорошо и уютно. Они не могли наговориться, но как тут не вспомнить о своей неустроенности. Кошки заскребли у Рафаэля на сердце. Ему, как мужчине, было очень тяжело и обидно. Но он не показывал вида. Ведь стыдно кому сказать, он — солдат-победитель, офицер Советской армии, освободившей пол-Европы от фашизма, высококвалифицированный летчик-истребитель, и вдруг — большая проблема — найти угол, куда можно привести жену. Как же тут не одолеть обиде?
Но Рафаэль не привык поддаваться унынию. Пытается смыть его музыкой, поэтому тут же берет свою мандолину.

         Ох, мой соловей! Ах, мой соловей!
На речку туман наплывает.
К рассвету, к рассвету рвется душа,
Петь и плясать заставляет.
Он пел самозабвенно. Лена понимала, что он таким образом отвлекает себя от земных забот, успокаивает душу.

25 июня в их комнате собрались друзья Рафаэля: Володя Балченков, Лева Лисин, Паша Кузнецов и Юра Крюков. Кстати, Юра также недавно женился. Он был с женой. За ужином побаловались красным вином. Потом стали петь под аккомпанемент мандолины. Естественно, спели очень популярную в те годы «Песню летчиков» из кинофильма «Небесный тихоход»:

         Первым делом, первым делом — самолеты,
Ну а девушки? А девушки потом…

Летчики пели весело, азартно.
— Что, вам железные самолеты дороже нас? — обиделись в шутку жены.
— Вы вслушайтесь в слова, — нашелся Рафаэль. — В ней речь идет о девушках, а вы наши дорогие жены… Нам с Юрой теперь не о девушках думать, а только о вас.
Тут Юра вскочил с места и предложил тост:
— За прекрасных дам, за любимых девушек наших друзей пьем стоя, с троекратным «Ур-ра»!
Молодые летчики все как один встали с мест, в едином порыве подняли свои бокалы и вмиг осушили их.
Жены растрогались, на их глазах показались слезы. Им было весело и приятно вот так вместе общаться и проводить свободное время.
…А ровно через два дня Рафаэль проводил свою Лену в Уфу. Самолет с Леной улетел в направлении родных краев, а он один остался в аэропорту города Саратова. И тут же ему стало так одиноко, словно опустела для него вся земля.