Взлететь бы мне птицей...

Глава 3

Такое веселое детство, к сожалению, оказалось недолгим. В самые хорошие дни лета 1941 года, когда в полях созревал хлеб, когда на лугах собирались косить траву, когда округа краснела от земляники — в самые красивые дни лета оборвалось это детство. В Новом Актау не осталось трудолюбивых мужчин и парней. Все ушли защищать родину от захватчиков или на трудовой фронт на военные заводы Урала.
Тут уж хочешь не хочешь, повзрослеешь. Собрать созревший урожай, заготовить сено скотине на зиму — все эти работы легли на плечи матерей и подростков.
И в семье Смаковых все труды и заботы после отъезда отца на Челябинский танковый завод легли на плечи матери и четырнадцатилетнего Рафаэля. Старшая их дочь Асма еще до войны начала работать в Уфе. Рим и Нур, хоть и пытались им помогать, они еще малы. За Тамарой и Ринатом, который пытался научиться ходить, тоже нужен присмотр. К тому же учебу в школе не бросишь, говорят, нужна грамотная молодежь для управления военной техникой. У них в деревне только начальная школа, старшеклассникам приходится ходить в школу за девять верст в деревню Каран. Ездить туда не на чем — машин нет, а лошадей не хватает даже для колхозных работ, ведь хороших лошадей забрали на фронт. Пешком — не близкий путь.
Еда для деревенского люда — хлеб да картошка. И те, если имеются. Когда есть краюха хлеба и две картофелины — голова до небес от радости. К тому же еще, вот беда, то в одну, то в другую семью вдруг стали поступать с фронта похоронки. Несмотря на полуголодную жизнь — ребята старательно учатся. А Рафаэль — семиклассник, очень часто заменял военрука в пятых классах. Когда он поверх рубахи с короткими рукавами подпоясывался облезлым солдатским ремнем, невесть где найденным, чувствовал себя настоящим командиром. Он очень вытянулся — стал высоким. Если бы вы видели, каким был окрыленным, когда учил ходить малышей в строю, командуя «ать-два».
— Чтобы защищать Родину, нужны здоровые парни. Уроки физкультуры и начальной военной подготовки, зарубите себе на носу, теперь стали самыми главными. Каждый ученик, любящий свою Родину, должен с особой ответственностью относиться к ним. Пропустить урок военной подготовки — нанести урон Родине, — говорил он детям. Посмотреть на него со стороны — вылитый солдат, настоящий учитель.
— Абый, дай поносить твой солдатский ремень...
— Абый, мы тоже хотим, как ты, ходить «ать-два». Приходи на следующий урок, — приставала к нему малышня.
Их учитель по военной подготовке — Валиахмет-абый, контуженный на войне — не общался, не разговаривал с ними. Да к тому же сильно хромал. А Рафаэль разговаривает с ними как с ровесниками, и ремень даст подержать, старается ответить на их вопросы. От такого общения он и сам счастлив и умел заразить ребят своей увлеченностью.
За год-два Рафаэль стал уважаемым и авторитетным учеником в Каранской средней школе. Учителя уважали его, ученики тянулись к нему. Хоть он не задирал нос, но цену себе знал, шагая прямо и твердо — был из породы благородных парней.
Осенью и зимой дни короче, быстро темнеет. Поэтому он частенько ночевал у Мосфиры-апай — сестры матери. Бывало, раз в неделю возвращался домой.
По пути в Новый Актау нужно пройти две версты лесом. Поэтому ребята ходили домой гурьбой. Среди них Рафаэль был главным. Считалось, что он смелый и не знает страха. На самом деле это, конечно, не так. Конечно же, тревога нет-нет да закрадывается в душу. Но он старается не показывать ее, чтобы оправдать веру в него ребят.
Однажды ему пришлось возвращаться с восьмиклассницей по имени Асия. Он отстал от ребят из-за уроков военной подготовки. А Асия — комсомолка, активистка. И она задержалась в школе, естественно, по общественным делам. Когда они вышли из школы, уже стемнело. Был конец ноября, но снег еще не выпал, ночи стояли темные. И под ногами скользко: ночью морозит, а днем — слякоть. Вязкая черная глина липнет к ногам, пытаясь стянуть обувь, если она просторная.
Вначале они шли молча. Рафаэль, расстегнув ворот бешмета, быстро шел впереди, Асия, чтобы не отстать, неслась как олененок. Она терпела до леса, молчала. Но вскоре, видимо, стала уставать, замедлила шаг.
— Не спеши так, Рафаэль. Я не поспеваю за тобой, — сказала девушка. — Замедли свои шаги.
Парень тоже устал. Но ему очень хотелось есть. У него с утра крошки не было во рту. Желудок бунтовал. Вот и шел быстро. Он убавил шаг, поговорить с Асией хотелось, хотя бы словцом перекинуться. Такой красивой девушке не только в деревне, но и в округе нет равных. К тому же, говорят, она очень умная и трудолюбивая. Девяти- и десятиклассники бегали за ней, сломя голову. Только она близко не подпускала их. И эта девушка сейчас бежит за ним. А Рафаэль — нет чтобы сказать теплое словечко, даже не оглядывается. Вроде ему все равно: идет она или нет.
— Я просто люблю быстро ходить, — произнес он, и сам не заметил свою похвальбу. Хотел еще что-то сказать, но смутился.
— За тобой не поспеть, вон ты какой высокий и здоровый, — польстила она. А возможно, слова шли от чистого сердца.
— Не-ет, есть парни выше меня...
— Есть, конечно, но они же уходят на войну.
— Ты права, — согласился Рафаэль. Он и сам хотел скорей вырасти и встать в ряды защитников. Он не сказал об этом. Что-то с ним случилось — в жизни не лез в карман за словом, а тут...
А Асия так совсем не волнуется, легко и просто разговаривает.
— Про тебя, Рафаэль, говорят, что ты всю дорогу смешишь ребят так, что они не замечают долгого пути. А со мной и слова не молвишь.
— Нет, Асия, это не так. Ты ведь... Ты... С тобой...
— А ты не волнуйся. Мы же из одной деревни. Выросли на одной улице...
И тут девушка поскользнулась и чуть не упала. Рафаэль успел подхватить ее.
— Очень скользко, — только и произнес он.
А Асия взяла его за руку.
— Скользкая дорога, — как бы оправдывалась она. — Да и в лесу темно. Страшновато.
Он чуть не сказал: как здорово. Разве он мог даже подумать, что вот так будет идти рядом с Асией, держа ее за руку.
— О-о-о, Асия, какие у тебя руки холодные. Да ты совсем замерзла!
— Нет, не замерзла. Руки — холодные, да сердце горячее у меня, — бойко ответила девушка.
«Что за слова такие», — подумал Рафаэль. О горячих сердцах, да и вообще о сердцах не готов был он говорить. Они растерянно и стыдливо замолчали.
— Хорошо, что ты встретился, Рафаэль. Не то я бы не смогла вернуться домой, — возобновила разговор Асия.
— Ну что ты, дорога знакомая, идешь себе и идешь...
— Страшно ведь. Говорят, что в лесу бродяги какие-то...
— А я не боюсь. Пусть они боятся меня!
— Не побоялся бы идти один?
— Хи, а что здесь такого?! Когда я один, иду и пою. И не замечаю долгой дороги.
— А почему сегодня не поешь?
— Я люблю петь, когда никого нет.
— Ну, спой для меня, Рафаэль, — и девушка сжала ему ладонь.
Парень смутился, но не показал вида.
— В другой раз, Асия, ладно?
— А почему не сегодня?
— Мешок с песнями оставил дома, — пошутил он.
— Ну, ладно, просто хотелось послушать. А какие песни ты любишь?
— Да я все люблю.
— И все-таки, — настаивала девушка.
— Ну, песни о родной деревне, о Родине. А ты сама, какие любишь?
Девушка задумалась. Она, видимо, не знала, что ответить.
— Я... Я очень люблю песни про… любовь. Я их даже в тетрадку записываю.
— И у меня есть тетрадь для песен, — признался Рафаэль. — Недавно завел.
— А я уже третью заполняю.
— Где ты нашла так много песен?
— Хороших песен, которые ложатся на сердце, немало. Мне кажется, что наш татаро-башкирский народ возник из мелодий.
— Асия, — он глубоко вздохнул. Его переполняли странные чувства. — Ты так красиво говоришь, Асия. Идти рядом с тобой, слушать тебя — такая радость.
— И ты, Рафаэль, хороший парень, — и она вновь сжала ему ладонь.
Рафаэль дернулся от неловкости. Он не знал, как поддержать разговор.
— Я такой же, как все, простой...
— Какой же ты простой, ты же не знаешь страха... Да и скромный.
— Такой — какой есть. Деревенские ребята все, наверно, одинаковые.
— Нет, Рафаэль. Ты не такой, как другие. Другие, когда остаются наедине с девушкой, начинают говорить всякие глупости, распускают руки, губы. А ты — не такой.
— А говорят, что девушки любят таких решительных ребят. Не правда ли, Асия?..
— Конечно, парню нехорошо быть рохлей, — задумчиво проговорила Асия. Этими словами она чуть не убила Рафаэля. И замолчала.
Наступила напряженная тишина. Асия остановилась. Пришлось остановиться и Рафаэлю. Не бросишь ведь ее одну. И не побежишь, лес. Ночь. Темно, хоть глаз выколи. Вокруг ни души.
— Я устала, Рафаэль. Давай немного отдохнем, — прошептала девушка.
К словам присоединилось ее горячее дыхание. Где там отдернуть свою руку, она придвинулась еще ближе.
— Замерзла, что ли?
— Не замерзла, Рафаэль. Я вся горю, — ласково шепнула она. — Губы только зябнут...
— А ты приложи руку ко рту и дыши, — посоветовал он. — Я всегда так делаю.
— Ладно, пошли, — громко сказала Асия. И отняла руку. Почему-то ей расхотелось отдыхать.
Теперь Асия шла впереди. Она чуть не бежала. Рафаэль едва поспевал за ней.
Они и не заметили, как вышли из леса. Наконец девушка замедлила шаги.
— Вот и лес остался позади, а ты меня так и не догнал, — вдруг расхохоталась девушка.
— Ну, Асия, в тебе просто дьявольская сила, чуть не убежала от меня, — пошутил Рафаэль.
— Нет уж, дьявол остался в лесу. Я теперь просто Асия, — удовлетворенно и таинственно засмеялась девушка.
Веселье спутницы передалось и парню, он внезапно догнал ее, легонько дотронулся до спины и побежал.
— Догоняй меня, вон за нами несется тот лесной дьявол.
Асия, притворившись испуганной, хохоча, рванула за ним.
— Беги быстрей, не то дьявол догонит тебя!
Парень убавил скорость, и девушка сразу догнала его. И обняла. И оба расхохотались.
— Вот и лужайку Масая оставили позади, до деревни рукой подать, — после некоторого молчания проговорила она.
— А ты, Асия, знаешь, почему это место называют лужайкой Масая? — вдруг спросил Рафаэль.
— Не знаю. Наверно, связано с кем-то...
— А я знаю, — гордо произнес он. — Масай, то есть Масалим — имя моего деда. В царское время он был волостным старшиной. Как сейчас бы сказали: большой начальник. Здесь был его луг. Вот отсюда: «Лужайка Масая», если хочешь знать.
— Вот оно что...
...Так они, молча и шутя, прошли девять верст и не заметили, что добрались до своей деревни. Раньше этот путь казался нескончаемым, когда промозглой темной осенней ночью приходилось шагать по скользкой дороге. Жаль только, не смогли как следует поговорить. Не знаешь, удастся ли еще раз вот так только вдвоем пройти через этот дремучий лес. Рафаэлю многим хотелось поделиться с Асией, но не хватило смелости и времени, наверное. Он все откладывал и откладывал на потом, думал: чуть позже поговорю с ней. А теперь, дойдя до деревни, оставалась последняя надежда, если удастся поговорить у ворот. Он слышал от взрослых, что самое сокровенное между деревенской девушкой и парнем говорится, как правило, у ворот дома, где проживает девушка.
Когда они дошли до ее ворот и он, наконец, решился на разговор, Асия вдруг, словно жеребенок, сорвавшийся с уздечки, помчалась вперед. Когда она закрывала ворота, он услышал:
— Будь здоров, Рафаэль, сладких снов тебе...